Ученики были пристыжены этими доводами и глубоко раскаивались в своих недавних опрометчивых суждениях, но вскоре опять впали в тот же грех.
Один из родственников министра, желая снискать расположение Конфуция, подарил ему, как бы в знак уважения, одну тысячу мер рису. Этот подарок при всеобщей дороговизне и недостатке хлеба был поистине царским. Конфуций принял подарок, показав вид, что получает должное, и ни единым словом не выразил своей благодарности. Ученики опять смутились, но смущение их сменилось восторгом, когда Конфуций раздал подаренный ему рис бедным, терпевшим лишения от неурожая людям.
– Знайте, – сказал он ученикам, – что и здесь я был верен своим принципам и убеждениям. Я в точности оправдал ожидания моего подкупщика. Он ожидал моей благодарности, теперь же благодарных сотни; он думал угодить только мне, а угодил, хотя и против воли, всему народу. Быть может, видя подобные действия, он поймет, что значит быть истинным благотворителем и на что следует употреблять данные небом богатства!.. Отвергнув подарок вельможи, я бы выказал презрение и гордость; приняв же его, но не взяв себе из него ни одного зерна, а раздав все неимущим, я поступил как следовало.
У китайских историков встречается множество подобных эпизодов, свидетельствующих о величии души и благородстве характера великого философа. В них Конфуций постоянно является человеком, применяющим на деле все высказываемые и проповедуемые им правила нравственности.
Мы указали уже, что современники страстно желали изменить бедственное положение Китая. Лучшие умы изыскивали всевозможные меры для улучшения нравственной атмосферы и материального быта в государстве. Как мы говорили, они сильно расходились в средствах достижения намеченной цели.
Характерной иллюстрацией этого положения вещей является следующая беседа Конфуция с его учениками.
Однажды Конфуций, подававший всегда и во всем пример своим согражданам, как следует повиноваться древним религиозным постановлениям, отправился с тремя учениками на гору Нунг для принесения жертвы небу. На вершине горы он остановился и стал смотреть на окрестности, причем лицо его сделалось грустным. На вопрос учеников, что с ним и какова причина его грусти, он отвечал:
– Мне сделалось грустно при мысли о бедственном положении отечества, когда я вспомнил, глядя на эти нивы, о раздирающих нашу родину распрях и усобицах. Всего же более печалит меня трудность помочь бедствиям настоящим и отвратить грядущие. Не придумаем ли мы чего-нибудь сообща?! – прибавил он немного спустя. – Ци, скажите вы первый ваше мнение! – обратился он к одному из сопровождавших его учеников.