Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. А мои заботы о ней! А воспитание, которое я ей дала!
ДОЛЬМАНСЕ. О! Заботы ваши – не более чем дань условностям и тщеславию. Вы не сделали для дочери ничего особенного – все вписывается в нравы вашей страны, значит, лично вам Эжени не обязана решительно ничем. Воспитание ваше и вовсе никуда не годится – мы вправе так судить, поскольку вынуждены полностью выбивать из ее головы вдолбленные ей прежде принципы, являющиеся помехой на пути к счастью. Все, что вам удалось ей внушить, – воздушные замки. О Боге вы ей говорили как о силе, реально существующей, о добродетели – как о качестве, действительно необходимом, вы скрывали от нее истинную сущность всякого религиозного культа, основанного на самозванстве того, кто сильнее, и слепой доверчивости того, кто слабее, и толковали ей о почтении к жалкому плуту и мерзавцу по имени Иисус Христос! Вы обманывали ее, называя
блудгрехом, в то время как нет в жизни занятия более упоительного, нежели
блуд, вы пытались привить ей добронравие, хотя истинную радость юная девушка испытывает, ведя себя распутно и безнравственно, а счастливейшая из женщин – несомненно та, что, совершенно погрязнув в разврате и пороке, презревает предрассудки и плюет на репутацию. Не обманывайте себя, мадам, полно лицемерить! Вы ровным счетом ничего не сделали для дочери, именно по вашей вине она не исполняла ни одного из наказов природы, так какое же чувство может испытывать к вам Эжени, кроме ненависти.
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. Боже праведный! Моя Эжени пропала, это ясно... Эжени, родная моя Эжени, в последний раз заклинаю: прислушайся к словам матери, давшей тебе жизнь! Это не приказ, дитя мое, а просьба, сомнения мои, к несчастью, рассеялись – ты действительно в лапах злодеев, так найди же в себе силы прервать эти опасные сношения и следуй за мной, на коленях молю тебя! (
Она падает на колени.)
ДОЛЬМАНСЕ. Ах, ах, что за слезная сцена!.. Ну-ка, Эжени, покажите, как вы растроганы!
ЭЖЕНИ (
как помнит читатель, полуголая). Видите, маменька, вот моя попка... как раз на уровне ваших губ, целуйте ее, душа моя, сосите, это все, что может для вас сделать ваша маленькая Эжени... Будь уверен, Дольмансе, я никогда не уроню высокое звание твоей ученицы.
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ (
с ужасом отталкивая Эжени). Чудовище! Уходи, отрекаюсь от тебя навеки, ты мне больше не дочь!
ЭЖЕНИ. Добавьте к этому еще и ваше проклятие, дражайшая матушка, спектакль станет более впечатляющим, но я, увы, останусь к нему равнодушной.
ДОЛЬМАНСЕ. О потише, не стоит так горячиться, мадам! Мы на вас в обиде; на наших глазах вы только что излишне сурово оттолкнули Эжени, хотя я известил вас, что здесь она находится под нашим покровительством. Такое преступление заслуживает наказания; так что сделайте одолжение, разденьтесь догола и получите сполна то, что вам причитается за вашу неучтивость.