«Не зачем, но ты штурвал, — мрачно проговорил Мирсей. — А Влад — корабль, которым они хотят через тебя управлять».
Я вздрогнула от новых, но гораздо слабее, ощущений жжения на моем, все еще заживающем, животе.
По сравнению с тем, как в прошлые разы меня потрошили, эти ощущения были ничем.
«Заставь его это сделать, Лейла! — сказал Мирсей, когда связался со мной в этот раз. — Прошу, заставь, или они нас убьют!»
— Отпусти, — громко сказала я, стряхивая железную хватку. Когда Влад не отпустил, я более жестко добавила: — Отпусти! Думаю, они что-то на мне пишут.
Влад тут же отпустил меня. Я расстегнула окровавленную блузу и приспустила юбку. На моем животе появились слова.
И теперь, кто бы это ни делал, взял пример с Влада, выжигая слова на плоти, а не вырезая. Когда в заходящих лучах солнца метки, продолжали болеть, на мне блеснули, я болезненно застонала.
Похитители Мирсея добавляли в раны расплавленное серебро. Теперь послание не исчезнет, пока серебро не уйдет из организма, и так у Влада больше времени прочитать требования. Но писали сообщение ни на английском, так как я не понимала ни слова.
— Ну? — нетерпеливо спросила я. — Ты можешь прочитать?
На лице Влада отразилось потрясение, отвечая на мой вопрос. Затем я напряглась, когда невероятной силы ярость Влада обрушилась на меня, ставя на колени.
— Я вижу послание, что в нем? — услышала я голос Яна сквозь подавляющий штурм подсознания.
Когда Влад заговорил, его голос был словно гравий:
— Там… там написано: «Убей Самира и представь нам доказательства его смерти или Лейла умрет».
— Самира? — спросила я в ужасе. — Того Самира, который возглавляет твою охрану?
— Кого же еще? — ответил Влад, в его голосе появились эмоции, которые я не могла распознать.
От шока я начала заикаться.
— Н-н-но т-т-ты не можешь. Самир наш друг, и он с тобой уже больше пяти столетий!
Ашаэль присвистнул, заставив меня посмотреть на него. Но демон таращился не на меня, а на Влада
Всегда, когда меня резали, Влад кривился от разочарования и боли, а сейчас его лицо застыло пустой маской, которая меня чертовски испугала. Он никогда прежде не выглядел таким безучастным, словно умер внутри. Если бы щиты Влада не треснули, посылая в меня гейзероподобные взрывы эмоций, я бы поклялась, что он умер изнутри.
Но это не так. По нашей связи пронесся еще один порыв ярости, побуждающий к бойне, да с такой силой, что у меня ушло несколько мгновений на распознавание под ним безнадежность, которая шипами врезалась в душу Влада. После чего последовала злость, за ней обжигающая горечь и, наконец, агония от вспомнившейся потери.