Интонация является невербальным средством речевого взаимодействия. Следует заметить, что интонация живой речи может быть гораздо метафоричнее слов. На ранних ступенях культуры из наивной и непосредственной интонации, звучащей так, как будто мир полон одушевленных сил, рождались мифологический образ, заклинание, молитва. Именно в интонации говорящий соприкасается со слушателем. Ироническая интонация, например, несет отрицание прямого логического смысла высказывания. Интонация соединяет объективно-мыслительную и субъективно-экспрессивную стороны речи. Б. В. Асафьев – создатель учения об интонировании как специфике музыкального искусства, проводит параллель между «логосом» и «мелосом». Он видит в интонации жизненную напряженность слова. Интонация имеет художественный смысл. Интонация сближает человека с человеком, служит посредником души. Так как это важнейшее средство общения людей, резонно говорить о «культуре интонации».
Речь – та же музыка. Музыкальные качества голоса дают возможность говорить о схожести ораторского мастерства с певческим искусством. Разница состоит в том, что в двухосновной структуре пения обе составляющие (вербальная и мелодическая) художественны. В речевом действии в произносимом слове семантика доминирует над экспрессией. В музыкальном же слове основным смыслом является не логическое значение, а выражаемая эмоция. Основной, исконной функцией интонации является эмоциональная выразительность.
Мы требуем, обещаем, зовем, прогоняем, угрожаем, просим, отказываемся, раскаиваемся, приказываем, подбадриваем, обвиняем, прощаем, презираем, чествуем, унижаем, превозносим, радуемся, сочувствуем, огорчаемся, удивляемся, восклицаем и много еще различных действий выражаем звучанием своего голоса. «Можно также твердо установить, что многие из интонаций, вызывающих эмоции, имеют одно и то же значение в самых разных и притом далеко отстоящих друг от друга языках мира» [53: 360]. Б. Шоу считал, что интонации человека многообразны, неповторимы, тонки, – и письменное искусство не в состоянии передать их; что существует пятьдесят способов сказать «да», пятьсот способов сказать «нет» и лишь один способ написать это. Письменные жанры литературы не заменят достоинств устной речи, которая никогда не утратит своего первородства и силы. Говорящий должен быть скульптором слова, так «вылепить» в звуке излагаемую мысль, чтоб ее можно было не только услышать и понять, но увидеть и почувствовать.
При всей очевидной и неоспоримой важности этапов риторического действия: изобретения, расположения и выражения, – все они итогом и конечной целью своей имеют момент