Еще одной важнейшей интонационной составляющей звукового воздействия является тембр. В разделе «Российской грамматики», которая называется «О человеческом голосе», М. Ломоносов подчеркивал значение тембра: «… иной голос подобен колокольному звону, иной тележному скрипу, иной скотскому реву, иной соловьиному свисту, иной подходит к какому-нибудь музыкальному инструменту» [цит. по 53: 362].
Многих красочных эпитетов заслуживает тембр человеческого голоса, магия его воздействия велика. Он и звонкий, и глухой, и бархатный, и тусклый, и мягкий, и крикливый, и вкрадчивый, и нежный, и мечтательный, и ироничный, и властный, и звенящий, и трепетный, и мужественный. Звуко-зрительные видения и звуко-осязательные ассоциации возникают в эмоциональной памяти и проявляются в характеристиках речи: блестящая речь, колючее замечание, ледяной тон, теплые слова и т. п.
Широкая палитра расцветок тембра передает и природные индивидуальные качества, неповторимость голоса каждого из нас, и тончайшие оттенки подтекста, отношения в каждый конкретный момент звучания. Изменения в тембре голоса позволяют следить не только за тем, что мы впрямую говорим, но и за тем, что не договариваем, скрываем, подразумеваем, что любим, а что отвергаем. Богатство тембровых красок чуждо показной, нарочитой красивости.
Внешнее качество звука отражает «жизнь человеческого духа», подспудные мотивы речевого взаимодействия. И именно оно так важно в достижении одной из трех, по античному канону, задач оратора – доставлять удовольствие слушателю. Это удовольствие мы получаем от ощущения сиюсекундного думания говорящего и от своего соразмышления с ним, соучастия, сотворчества в акте речевого взаимодействия. «Как назвать этот невидимый путь и средство взаимного общения? Лучеиспусканием и лучевосприятием? Излучением и влучением? За неимением другой терминологии остановимся на этих словах, благо они образно иллюстрируют процесс общения…» [45: 306].
5.5. Красноречие языка тела
Все мысли, эмоции и чувства, которые мы переживали особенно сильно или заглушили и подавили, сохраняются в нашем теле. «Застревая» внутри него, они сковывают и мешают нам жить полноценно и радостно. Риторический акт не может рассматриваться изолированно от «языка» движений и жестов. Человеческий жест относится к языку, а не к двигательным проявлениям, он открывает «мысль в движении» (Д. Лакан). Одно и то же высказывание, сопровождаемое различными жестами, может приобретать прямо противоположные значения. «Глаза надежней, чем уши» – утверждали древние мудрецы. «Слышать глазами – высшая мудрость любви», – читаем у В. Шекспира. Современная наука говорит, что 80 % информации о внешнем мире поступает к нам через глаза, т. е. сам акт зрительного восприятия можно понимать как акт мышления. В этой связи вспомним наблюдение В. Гумбольдта о способности человека мысленно связывать то, что он видит, со всем, что он уже знает. Глаголами