Ибо кто из мужчин не возмечтал бы о том, чтобы столь изумительное создание вернулось к нему, страстно желая продолжения?
Эрон завороженно следил, как тяжелеют и опускаются ее веки, когда она поймала нужный ритм, как она выгибает спину и льнет к нему, как по собственной воле убыстряет движения… Ладони его скользнули от талии вверх и легли на дивные пышные груди.
– Да… – тихо выдохнул Эрон. – Ощути мое желание…
Вдруг Электра, слегка отстранившись и приподнявшись, начала опускаться прямо на его окаменевшую плоть. Как, думала она, можно быть столь твердым и нежным одновременно? Электра замерла, переводя дыхание, – ей вдруг стало больно. Да, это оно… то самое… и если она это сделает, то возврата к прежней жизни уже не будет.
Впрочем, Уортингтоны не придавали особого значения подобным бесповоротным переменам. Уортингтоны всегда полагали, что лучше сделать что-то и сожалеть потом, чем сожалеть, что чего-то не сделали…
Внезапно все ей до глубины души осточертело. Она сама. Вся эта нежность и уважительность. Черт подери, ей вдруг осточертели все ее опасения!..
Вдохнув всей грудью, Электра стала опускаться на его естество. Не обращая внимания на его судорожный вздох, на боль, пронзившую ее нежные местечки – она сделала это, черт подери!..
Боль была на самом деле необычайно острой и сильной. Из груди Электры помимо ее воли вырвался стон.
– Ах, маленькая моя дурочка! – прошептал Эрон. – Ну зачем ты это сделала?
Он попытался высвободиться из ее объятий, но не тут-то было: Электра способна была переупрямить любого мужчину на свете. Она обхватила его ногами, стиснула коленки и запустила пальцы ему в волосы, едва сдерживая стоны, рвущиеся из груди.
Отказавшись от попытки отстранить от себя Электру, Эрон просто обнял ее и привлек к груди:
– Вы совершенно безумны, мисс Электра Уортингтон!
Она протестующе покачала головой, прильнув щекой к каменным мышцам его живота:
– Я? Да я самая рассудительная из всего семейства Уортингтонов! Хоть кого спроси!
Эрон вздохнул:
– Все в мире относительно, уверяю тебя…
Электра спрятала улыбку под водопадом светлых волос.
И вскоре тело ее начало действовать словно само по себе. Некие мышцы ее недр, коих она не знала прежде, то сжимали его естество, то расслаблялись, постепенно вбирая его в себя. Ощущение внутренней наполненности породило вдруг желание двигаться, скользить сперва вниз, до упора, затем вверх, будто дразня…
И вот Электра поймала ритм. Она поднималась и опускалась, с каждым движением вбирая в себя мужчину все глубже, а потом приподнимаясь, словно поддразнивая… О да, она это сделала наконец! Она сдерживала свою природную порывистость, инстинктивно зная, что если поспешит, то все закончится чересчур скоро. И Электра продолжала двигаться размеренно и плавно – и вот на теле Эрона выступили горошины пота, он застонал и задрожал всем телом…