– И ты их получил?
Он наклонился над столом и, схватив небольшой кусок пергамента, сунул его мне в нос.
– Совет принца, – прочитал он, – назначает лорда Гоптона Верховным командующим войсками его величества на западе и высказывает пожелание, чтобы сэр Ричард Гренвил служил под его началом как генерал-лейтенант пехоты.
Он читал медленно, с ужасным пафосом и презрением, а затем разорвал эту бумагу на мелкие куски и швырнул их в огонь.
– Вот им мой ответ, – сказал он. – Они вольны поступать, как им заблагорассудится. Завтра мы с тобой возвращаемся стрелять уток в Менебилли.
Он позвонил в стоявший на камине колокольчик, и в дверях возник его новый адъютант.
– Прикажи слугам подать какой-нибудь ужин, – распорядился он. – Госпожа Харрис проделала нелегкий путь и не обедала.
Когда офицер вышел, я протянула руку к Ричарду.
– Ты не можешь этого сделать, – сказала я. – Ты должен поступать так, как они тебе велят.
Он в гневе повернулся ко мне.
– Должен? – воскликнул он. – Да при таких обстоятельствах и речи быть не может о каком-либо долге. Думаешь, я стану раболепствовать перед этим адвокатишкой? Это все его рук дело, и осуждать нужно его. Представляю, как он со своими вкрадчивыми повадками стряпчего говорит членам Совета: «Этот солдафон Гренвил опасен. Если мы поручим командовать ему, он станет выше нас по положению и заявит нам, чтобы мы не совали нос в чужие дела. Мы назначим на эту должность Гоптона. Гоптон не осмелится выйти из повиновения. А когда неприятель переправится через Теймар, Гоптон будет сдерживать его столько времени, сколько потребуется нам, чтобы добраться с принцем до острова Гернси». Вот так рассуждает этот адвокат. Вот что у него на уме. Предатель, вероломный трус!
Он стоял передо мной, лицо его побелело от гнева.
– Но, Ричард, любовь моя, – упорствовала я, – неужто ты не понимаешь, что в нынешней обстановке вероломным они назовут как раз тебя? Отказаться служить под началом другого, когда враг в Девоне! На тебя станут указывать пальцем и оскорблять будут тебя! Тебя, а не Хайда!
Он не хотел слушать и просто отмахнулся от меня.
– Дело не в тщеславии, тут задета моя честь. Они мне не доверяют, следовательно я подаю в отставку. А теперь, ради бога, давай поедим и больше ни слова об этом. Расскажи мне, что, в Менебилли по-прежнему идет снег?
В этот последний вечер я проиграла в своей борьбе за него. Проиграла самым жалким образом. Я не предприняла никаких усилий, чтобы подстроиться под его настроение, когда он столь внезапно перешел от страшного гнева к напускной веселости. Мне хотелось поговорить с ним о будущем, о том, что он намеревается делать, но он и слушать бы меня не стал. Я спросила, что думают его офицеры, что сказали полковник Роскаррок и полковники Арунделл и Фортискью. Поддержали ли они его в таком важном и необычном решении? Но он отказался говорить на эту тему. Велев слугам откупорить еще одну бутылку вина, он с улыбкой осушил ее всю, как сделал это семью месяцами раньше в Оттери-Сент-Мэри. Было уже около полуночи, когда новый адъютант постучался в дверь, в руках он держал письмо.