Он сложил бумагу снова.
– Это висит на каждой стене и в каждом городе Корнуолла.
Какое-то время я молчала, а затем произнесла:
– Они уже обыскали дом. Это длилось два часа. Ничего не обнаружили.
– Они вернутся утром, – ответил он.
Он снова подошел к камину и встал там в глубокой задумчивости, опираясь на трость.
– Мой корабль «Фрэнсис» бросил якорь в Фое только на одну ночь. Завтра он с приливом отплывет в Голландию.
– В Голландию?
– Мы везем небольшой груз во Флиссинген. Капитан корабля – честный, преданный человек, так что я могу полностью на него положиться. Уже сейчас на его попечении находится молодая женщина, которую я счел подходящим представить ему как свою родственницу. Если бы дела пошли по-иному, а не так, как все произошло, она могла бы сойти на берег вместе со мной здесь, в Фое. Но судьба и обстоятельства распорядились иначе. Так что она тоже проследует на моем судне во Флиссинген.
– Не вижу, – сказала я после некоторого колебания, – какое отношение эта молодая женщина имеет ко мне. Пусть плывет себе в Голландию.
– Она была бы куда счастливее, – сказал Джонатан Рашли, – если бы с ней был ее отец.
Я по-прежнему не могла взять в толк, к чему он клонит, пока он не достал из нагрудного кармана записку, которую и протянул мне. Я развернула ее и прочла несколько слов, нацарапанных неловкой юношеской рукой.
Если вы по-прежнему нуждаетесь в дочери на закате ваших дней, – гласило послание, – то она ждет вас на борту судна «Фрэнсис». Про Голландию говорят, что она полезнее для здоровья, чем Англия. Не угодно ли вам опробовать ее климат вместе со мной? Моя мать назвала меня при крещении Элизабет, но сама я предпочитаю подписаться как ваша дочь Бесс.
Какое-то время я молчала и просто держала записку в руках. Я могла бы задать сотню вопросов, будь у меня время и желание. Женских вопросов, подобных тем, на которые могла бы ответить моя сестра Мэри, а может, не только ответить, но и понять. Хорошенькая ли она? Добрая? Правда ли, что у нее его глаза, рот, его рыжеватые волосы? Поймет ли она его уныние и тоску? Будет ли она смеяться с ним, когда он развеселится? Но ни один из них не имел значения и не подходил к этому моменту. К тому же, коль скоро я никогда с ней не увижусь, это меня не касалось.
– Ты дал мне эту записку, – сказала я Джонатану, – в надежде, что я смогу передать ее отцу.
– Да, – ответил он и в очередной раз бросил взгляд на широкую спину часового в окне. – Я уже сказал тебе, что «Фрэнсис» покидает Фой рано утром с приливом, – сказал он. – Шлюпка будет стоять у Придмута, как если бы она вышла из гавани, чтобы поднять плетеные ловушки с омарами, установленные между берегом и скалой Каннис. Для них взять пассажира, когда еще не совсем рассвело, было бы пустячным делом.