– Эдварду Чампернауну тоже не мешало бы еще подумать, – ответил Джо.
– Лучше принять решение сейчас, пока он здесь, – заметила мать.
Я посмотрела на их встревоженные, исполненные нерешительности лица – все они меня очень любили и были огорчены моим упрямством.
– Нет, – отрезала я. – Лучше умереть.
Я в гневе выбежала из комнаты, поднялась к себе, заперла дверь. В моем переутомленном воображении мать с братом казались мне злыми родителями из волшебной сказки. Я же была несчастной принцессой, которую принуждают выйти замуж за людоеда, хотя безобидный Эдвард Чампернаун, я больше чем уверена, не тронул бы меня и пальцем. Подождав, когда все улягутся, я сменила платье, накинула на плечи плащ и выскользнула из дома. То, что я решила сделать, было безумием: я намеревалась идти пешком ночью в Киллигарт, к Ричарду. Гроза кончилась, ночь была светлая, и я, чувствуя, как бешено колотится у меня в груди сердце, двинулась по дороге к реке и примерно в миле вниз от Ланреста перешла ее вброд. Затем я свернула на запад, по направлению к Пелинту. Дорога была неровная, ее без конца пересекали лесные тропинки. «Какая же я дура, – твердила я про себя, – что не умею ориентироваться по звездам». Я шла с трудом, туфли натирали мне ноги. Казалось, что этой ночи и этой дороге не будет конца, и, как бы я ни храбрилась, ночные звуки и шорохи переполняли меня страхом. Рассвет застиг меня на берегу реки посреди леса изнуренной и заляпанной грязью. Я поднялась на очередной бугор и увидела наконец море и черный хребет острова Лу, вдали, на востоке. И тогда я поняла, что это какой-то внутренний голос привел меня на побережье.
Кольцо дыма за деревьями и лай собак свидетельствовали о том, что я вторглась в частные владения, а мне совсем не хотелось попадать в лапы к сторожам.
Часов около шести я встретила на большой дороге крестьянина, он в изумлении посмотрел на меня, приняв, очевидно, за ведьму – я видела, как он перекрестился и сплюнул через левое плечо, хотя и показал мне тропу, ведущую в Киллигарт. Солнце уже зависло высоко над морем, и рыбацкие лодки растянулись вереницей в Толландском заливе. Я увидела высокие трубы Киллигарта и в который уже раз представила, в каком жалком виде появлюсь перед Ричардом. Если он один, это не суть важно, но если там Бевил и Грейс, его жена, и все племя Гренвилов, с которыми я даже не знакома? Я подкралась к дому будто воровка, в нерешительности остановилась перед окнами. Было прохладно. Слуги уже встали. Из кухни доносились звон посуды, приглушенный говор, и я чувствовала маслянистый запах бекона и копченой ветчины. Окна были распахнуты навстречу солнцу, раздавался смех, слышались мужские голоса.