Долго ее решимость не продлилась. Ровно до того момента, как она услышала шорох – совсем близко, в своей комнате! Девушка подскочила, как взведенная пружина, поспешно включила свет, едва не опрокинув лампу.
В комнате никого не было. Она видела лишь свое отражение в зеркале – которое снова было открыто. Платок валялся возле него на полу.
Он не мог упасть просто так, Дана надежно закрепила его на раме, да и ветра в комнате не было. К тому же, поверхность зеркала сейчас казалась ей какой-то мутной, дрожащей, как будто кто-то двигался с другой стороны…
На принятие решения у девушки была всего пара секунд, и медлить она не стала. Дана птицей слетела с кровати и бросилась прочь. Страх не настолько овладел ей, чтобы выгнать на улицу, она помнила, что там все же опасней. Но и оставаться наедине с зеркалами она больше не желала. Она ведь не знала даже, можно ли их разбить!
Оказавшись на пятом этаже, она скользнула в комнату Эмилии и захлопнула дверь за своей спиной. Доверять одному замку Дана не собиралась, поэтому поспешно передвинула к двери комод. Ей казалось, что пока она делает это, скрежет мебели заглушает чьи-то шаги в коридоре. Ей давно не было так страшно… Пожалуй, с той ночи, когда погибла Лиза! Дана была совершенно одна в этом городе. Если она исчезнет сегодня, вряд ли кто-то будет скучать. Кровь с досок отмоют и все!
Поддавшись панике, она скользнула под кровать и затаилась там, старалась не выдать себя даже дыханием. Ничего не происходило, и в дверь никто не ломился, но здесь, на холодном полу, она чувствовала себя гораздо спокойней, чем в теплой постели.
Постепенно ее глаза стали привыкать к темноте, она успокоилась. Тогда Дана и заметила одну странность, которую сложно было упустить даже в таком состоянии…
На досках кровати были выцарапаны крупные символы: «Ю826». И ничего больше.
* * *
Инга научилась молчать. Группироваться так, чтобы уменьшить вред от ударов. Таиться в дальних углах без движения, чтобы ее лишний раз не заметили. Если бы кто-то всего неделю назад сказал ей, что так будет, она бы лишь посмеялась.
Но судьба ее не пожалела. Теперь она в другом мире, совсем одна, избитая и затравленная.
Ирония заключалась в том, что поначалу Инга, в отличие от других девушек, не сильно испугалась. Она привыкла к тому, что способна приспособиться к любому окружению. Она всегда была мастерицей выживания! Она находила общий язык с любыми мужчинами, и ей казалось, что в этом плане нелюди не должны так уж сильно отличаться от людей.
Ее ожидало чудовищное разочарование. По человеческим меркам, Ройфус Дебрис был садистом и извращенцем. Природная красота Инги не интересовала его, если он не чувствовал запах крови. И он делал все, чтобы жена оставалась «привлекательной».