Они были настолько убеждены в том, что их брат не осмелится обратиться к отцу за согласием на брак, и так часто уверяли ее, будто в настоящий момент он вряд ли рискнет появиться в Нортенгере, что Кэтрин со временем успокоилась и стала считать свой собственный отъезд вовсе необязательным. Тем не менее, поскольку предполагалось, что со слов капитана Тилни генерал едва ли сможет получить верное представление о поведении Изабеллы, она решила, что Генри поступит правильно, если сам все расскажет отцу и поможет ему тем самым составить о ней безучастное и справедливое мнение, что, скорее всего, и подготовит почву для его возражений. Она сразу же направилась к Генри, однако на него ее идея не произвела того впечатления, на которое она рассчитывала.
– Нет, – твердо сказал он. – Не нужно настраивать отца против нее и не надо мешать Фредерику сделать признание в своей глупости. Пусть он сам расскажет собственную историю.
– Но он расскажет только половину.
– Хватит и четверти.
Спустя пару дней по-прежнему не было никаких вестей от капитана Тилни. Брат и сестра его терялись в догадках. Иногда им казалось, что его молчание является следствием тайной помолвки, но иногда – что это вообще никак не связано с мисс Торп. Генерал, тем временем, хотя и расстраивался каждое утро из-за того, что сын ленится написать письмо, не особенно переживал и не выражал свою обеспокоенность настолько, чтобы заставлять мисс Морланд чувствовать себя неловко. Зато он часто тревожился о том, что их однообразная жизнь может сделать ее пребывание в Нортенгере невыносимо скучным, сожалел, что сейчас с ними нет леди Фрезерс, а время от времени даже поговаривал о том, чтобы устроить званый ужин, и уже один или два раза подсчитывал живущих в округе молодых людей, не отказавшихся бы потанцевать. Но, как на зло, начался мертвый сезон; леди Фрезерс и вовсе не было в стране. Даже в лесу сейчас нельзя было поохотиться на дичь. В конце концов, однако, ему пришла неплохая мысль. Однажды утром он сообщил Генри, что не прочь бы съездить вместе с остальными в Вудстон. Генри очень обрадовался и счел за честь принять у себя отца и юных леди; да и Кэтрин эта идея очень понравилась.
– И когда же, сэр, я могу рассчитывать на ваш приезд? В Вудстоне я должен быть в понедельник, чтобы присутствовать на приходском собрании, и, видимо, задержусь там на два-три дня.
– Ну, вот и хорошо. Мы появимся в какой-нибудь из этих дней. Пока не будем загадывать наперед. Тебе, кстати, вовсе незачем отрываться от дел. Нас вполне устроит твой дом такой, какой он есть. Я надеюсь, что и наши дамы отнесутся с пониманием к скромной жизни холостяка. Ну что ж. Значит, в понедельник ты занят; следовательно, в понедельник мы не поедем. Во вторник занят я. С утра должен приехать землемер из Брокема, а потом мне никак нельзя будет пропустить заседание клуба. Я просто обязан там быть, иначе мое отсутствие будет воспринято как оскорбление. Видите ли, мисс Морланд, я никогда не пренебрегаю встречами со своими соседями, даже если при этом приходится пожертвовать собственным временем. Это очень достопочтенные люди. Дважды в год мы охотимся в Нортенгерских лесах на оленя. Я вообще стараюсь отобедать с ними при каждом удобном случае. Таким образом, вторник тоже отпадает. А вот в среду, Генри, мне кажется, ты уже можешь ждать нас в гости. Мы приедем пораньше, с тем чтобы у нас было достаточно времени осмотреть окрестности. До Вудстона на дорогу уйдет два часа и три четверти; если мы отправимся в десять, то будем у тебя без четверти час.