Кэтрин подняла голову и посмотрела на капитана Тилни, который вскоре заметил Изабеллу, продолжавшую говорить, не спуская с него глаз. Он сразу же подошел к ним и сел рядом, повинуясь едва заметному приглашающему жесту Изабеллы. Кэтрин вздрогнула, как только услышала его голос. Хотя говорили они довольно тихо, она могла различить почти каждое их слово.
– Что! Всегда находиться под наблюдением?
– Глупости! – ответила Изабелла таким же полушепотом. – Зачем вы забиваете мою голову подобными вещами? Вряд ли я поверю – моя душа, видите ли, совершенно свободна.
– Но как жаль, что несвободно ваше сердце. Это именно то, что мне нужно.
– Мое сердце! Какое вам дело до чужих сердец? Вы, мужчины, – вообще существа бессердечные.
– Пусть у нас нет сердца, зато есть глаза, которые причиняют нам столько страданий.
– Неужели? Какая жалость, что я заставляю вас страдать. Попробую смотреть в другую сторону, – и она повернулась к нему спиной. – Надеюсь, вашим глазам теперь легче.
– Ничуть, ибо я по-прежнему вижу вашу румяную щечку – так мало и в то же время так много.
Кэтрин слышала весь этот лепет, от которого ей стало настолько дурно, что она вряд ли смогла бы вынести еще одну минуту. Удивившись, что Изабелле так весело, она поднялась и, объяснив, что должна найти миссис Аллен, предложила всем немного пройтись. Однако Изабелла чувствовала себя не расположенной к прогулкам. Она на удивление устала, и ей была противна сама мысль прохаживаться вдоль бювета. Кроме того, если она оставит это место, она не сможет увидеться со своими сестрами, которых ожидала с минуты на минуту; поэтому дорогая Кэтрин должна понять ее и посидеть с ними еще немного. Но Кэтрин тоже могла быть упрямой; как только появилась миссис Аллен, предложив вернуться домой, она присоединилась к ней, оставив Изабеллу продолжать свою содержательную беседу с капитаном Тилни. Однако ей было неловко покидать их. Похоже, что капитан Тилни начинал влюбляться в Изабеллу, а та, сама того не ведая, способствовала его дальнейшим ухаживаниям; наверное, все-таки не ведая, ибо преданность Изабеллы Джеймсу была так же очевидна, как и ее помолвка. Просто никак нельзя было усомниться в ее искренности и добрых намерениях; и все же в продолжение всей беседы она вела себя как-то чудно. Было бы куда лучше, если бы она разговаривала в своей обычной манере и пореже касалась темы денег, да не выглядела бы такой довольной при виде капитана Тилни. Все-таки странно, что она не замечает, как он восхищен ею! Кэтрин не терпелось намекнуть ей об этом, предостеречь ее и, быть может, избавить их обоих от страданий, к которым неминуемо приведет ее слишком безрассудное поведение.