- О, Пресветлая, молю тебя о мужестве слопать этот дар богов в одиночестве!
Индари молчала.
- Нет? – удивился Дрюня. – Ну тогда, - он лукаво сверкнул глазами, - молю тебя о мудрости! О! Я чувствую ее!
Разломив краюху на три равные части, он отдал две Бруни и Оридане, а третью почти целиком запихнул в рот, заявив:
- Одной божественной мудрости в день вполне достаточно!
Смеясь, Бруни взглянула на гаракенку.
- Ваше Высочество, помните, я говорила про обычай выходить на улицы города и сажать цветы? Мэтр Шабин, королевский астролог и метеоролог, предсказывает, что почки лопнут через три седмицы. А это значит, что будет объявлен Весенний бал, а после – Большой поэтический турнир, и в город съедутся менестрели и труверы со всей страны. Интересно, - Бруни посмотрела на мужа, - а как они об этом узнают?
Тот взял ее за руку, поднес к губам, улыбнулся.
- Я отправил глашатаев по стране еще седьмицу назад. Поэтому не волнуйся, родная, приедут все!
- О-о! – Оридана захлопала в ладоши. – Это значит, новые платья, платья, платья…
- И танцы, - вздохнул принц.
Сидящий у ног гаракенской принцессы маленький коричневый щен-оборотень с белым кончиком хвоста заливисто тявкнул. И тут же получил кусок ветчины.
- Он у вас скоро в двери не влезет, Ваше Высочество, - заметил Дрюня, наконец, переживавший свой ломоть.
Оридана с изящным высокомерием изломала черную бровь:
- Он много бегать! Это Коля все больше спать, а Саник – бегать как часики!
- Часики – ходить! – не моргнув глазом, подсказал шут. – А когда он обернется, кто-нибудь знает?
Его Высочество коротко глянул на щена и только головой покачал. Саник Дорош явно чувствовал себя в безопасности, оставаясь зверем среди людей.
Маленький оборотень, геройски спасший упавшего в море поросенка Колю, был привезен из больницы решительной Ориданой и теперь обитал в ее покоях. За прошедшее время он стал ласковее и игривее, чем раньше, с принцессой жил душа в душу, и ни ее, ни его не смущало то, что он так и не пробует оборачиваться, оставаясь щенком с белой кисточкой на хвосте. Как относится к приемышу супруги принц Колей оставалось тайной, ибо в покоях супруги он не появлялся.
- Бедный малыш, - вздохнула Ванилла, тоже делясь с Саником ветчиной, - охота на тебя взглянуть, какой ты? Шкурка-то в рыжину! Неужели будет рыжий?
- У нас говорить, рыжики – к счастью, - улыбнулась Оридана, и ее глаза повлажнели.
Принцесса скучала по дому. На ее родине весна наступала на месяц раньше, чем в Ласурии, куда устремлялась оттуда на крыльях теплых ветров и океанских течений. В Гаракене сейчас вовсю цвели огромные, коряжистые акации, обсыпанные мелкими листьями и еще более мелкими цветами, котороые источали одуряющий аромат, и ласточки рисовали в высоком небе сакральные письмена, готовясь к многодневному перелету на Тикрей.