Однако едва принцесса осталась одна, тревога за мужа набросилась с новой силой. Бруни пыталась работать, бесцельно перебирая бумаги, проглядела счет за отделочные работы, которые шли полных ходом в трактире «Старый друг», но не поняла ни одной цифры, побродила по кабинету, посидела на стуле Аркея за его рабочим столом. На глаза попалась программа полевых сборов студентов Военного университета. Некоторые даты принц отметил – похоже, действительно, собрался поучаствовать. Бруни в задумчивости взяла перо и дописала пару слов в одну из строк, затем поднялась и принялась вновь кружить по кабинету, ощущая ласковые поглаживания внутри живота. Там явно резвился какой-то котенок, ластился, выгнув спинку. Успокаивал.
- Кушать хотите? – заглянула в кабинет Катарина.
- Нет, благодарю, - отозвалась принцесса, спохватилась, взглянула вопросительно на горничную.
- Новостей нет, - покачала головой та.
Ее лицо показалось Бруни отекшим.
- Катарина, зайди, - приказала она. – Присядь вот сюда, на стул Григо. И расскажи мне, что с тобой происходит?
Старшая горничная вскинула глаза и тут же опустила. Послушно села на указанное место. Тонкие пальцы затеребили край белоснежного фартука.
- У меня все хорошо, Ваше Высочество! – пробормотала она. – И скоро будет еще лучше!
На последних словах ее голос дрогнул. Бруни это не понравилось. Подойдя, она за подбородок подняла к себе лицо служанки. Да, оно действительно изменилось. Совсем чуть-чуть. Но для девчонки из квартала Мастеровых, ежедневно общающейся с кучей народа, этого было достаточно.
- Ты ждешь ребенка? – мягко спросила она.
Катарина, не отвечая, кивнула. Закусила губу. Сейчас, видя ее так близко, Бруни поняла, как извелась горничная – под глазами залегли тени, щеки запали.
- А отец ребенка знает об этом?
Горничная отчаянно замотала головой. Всхлипнула, закрыла лицо руками.
- Так, - сказала принцесса и села на свое место. Невольно положила руку на живот, в котором, как метко заметила Фирона, теперь билось второе сердце.
- Вы меня выгоните? – сдавленно спросила Катарина. – Теперь выгоните?
- Пресвятые тапочки! - воскликнула Бруни. - Я хочу, чтобы мои люди доверяли мне, и мне казалось, ты – мой человек в этом дворце, Катарина! Неужели ты думала обо мне так плохо, что попыталась скрыть беременность? Почему? Разве я когда-нибудь обижала тебя, относилась не по справедливости?
Катарина, всегда спокойная, энергичная, с улыбкой на губах Катарина, мгновение смотрела на нее в величайшем волнении, а затем неожиданно разрыдалась.