Сегодня Паркер был словно призрак. Его не замечал никто, но он замечал всех и все. Тоска сделала его невидимым и наполнила иронией, основанной на ненависти. Ему в голову приходили самые дерзкие и невероятные остроты, и он очень жива-представлял себе замешательство и боль, которые отразятся на лицах людей, если он озвучит их. Это чувство было ему знакомо. Счастье других людей всегда отзывалось в нем болью собственного одиночества.
С того момента, как он вышел из дома, он стал свидетелем того, что никто другой не замечал. Паркер умел видеть истину. Почему она не очевидна? Почему всегда скрыта, как самая страшная тайна? Он видел мужчину с искусным макияжем на лице (тонкая подводка глаз, неброские румяна, оттеняющие скулы, какая-то косметика на губах) и женщину со слегка прикрытыми татуировками: они проступали словно синяки через ткань ее легкой летней юбки — розочка на каждой ягодице. На охраннике у входа в ЛаСаль был парик. Был заметен фальшивый хохолок, на котором крепились искусственные кудри, лежавшие слегка набок. Этот человек был счастлив тем, как ловко он обманывает этот мир. На лице мужчины с макияжем тоже была улыбка. Женщина с татуировками преподносила себя как шлюху.
Паркер спокойно сидел у себя дома в Эванстоне, как вдруг, словно по сигналу, прозвучавшему у него в голове, вскочил и побежал на поезд. Он не успел на Северо-Западный экспресс, поэтому сел в обычную ободранную электричку, по которой сновали уборщицы, торопившиеся домой. Паркер пытался угадать, которые из них были из Камбоджи. Затем он стал смотреть в окно. Молодая пара ехала из города на новой БМВ, точь-в-точь как у него. Те двое лгали друг другу, но были счастливы этой ложью. Он увидел семью, входившую в туристическое агентство. Они планировали свой отпуск. Он скорее всего будет отвратительным: будет дождливо, самолет будет то и дело трясти, попутчики сзади будут класть ноги на ручки их кресел и с силой опираться на них, без конца вставая и садясь — вот что их ожидает. А еще милый сосед в отеле, привычно снимающий проститутку и торгующийся с ней. Но сейчас эта пребывающая в неведении семья была полна надежд на долгожданный отдых. Такую же надежду он видел в глазах носильщиков в Эванстоне, встречающих прибывших на выходные гостей из Кеноша или других северных районов и предлагающих им помощь с их «таким тяжелым» багажом. У всех были планы на завтра. Если бы кто-то из них заметил Паркера, они бы точно сказали что-то вроде: «У нас есть планы, а у тебя их нет!».
Паркер подумал: люди не знают, как они ужасны. Они думают, что чертовски милы.