— Неприятное зрелище, правда? — помощник паромщика помог нам вывести коней из загона и закрепить мешки с провиантом. — Индейцы нагнали беженцев у самой переправы и устроили настоящую резню! Кто не поместился на пароме, так и остался лежать здесь…
Он указал пальцем на обуглившиеся остатки пакгаузов, черными зубьями торчащие на берегу.
— Видите, там телеги свалены в кучу? Поселенцы больше часа отбивались от дикарей, однако когда мы за ними вернулись, все уже было кончено!
Старший паромщик громко свистнул.
— Хорош трепаться, Билл, нам тут тоже нужна твоя помощь!
Билл торопливо раскланялся, принял с поклоном доллар и поспешил на помощь к своим товарищам, которые обступили дилижанс со всех сторон.
На берегу пахло смертью. Пахло порохом, гарью, разлагающимися останками и страхом. Шеймус громко чихнул.
— Фу, какой смрад! Прямо как на кукурузном поле при Энтитеме! — ирландец торопливо подтянул подпругу и потащил своего коня за поводья прочь от берега. Животное испуганно вращало глазами и громко фыркало.
Я проводил ирландца взглядом, но ничего не сказал. Кукурузное поле, которое он упомянул, было мне хорошо известно.
— Не отходи далеко, Шеймус, — крикнул мистер Конноли. — Если не хочешь схлопотать стрелу промеж лопаток!
Коротышка ирландец замер в нерешительности, очевидно, индейские стрелы страшили его куда больше чем пули конфедератов.
Порыв ветра, налетевшего с реки, обдал нас новой волной смрада, от которого даже мой аппалуза беспокойно насторожил уши.
— Передаю командование вам, мистер Блэйк, — сказал мистер Конноли, обращаясь ко мне. — Теперь, вы у нас главный. Если вы прикажете поскорее убираться отсюда прочь, я ничего не буду иметь против!
Я взобрался в седло и натянул поводья, сдерживая Маленькую Стрелу, беспокойно переступавшего передними ногами.
— Ждите моего сигнала, — сказал я. — Я поднимусь на холм и для начала осмотрюсь.
* * *
В траве весело поскрипывали кузнечики, а клонящееся к горизонту солнце все еще прилично припекало.
Если не оборачиваться назад, на разоренный и смердящий порт, о войне ничто не напоминало. Прямо передо мной расстилалась живописная равнина, усеянная крохотными прозрачными рощицами, и расчерченная вдоль и поперек извивающимися линиями оврагов и блестящими ленточками ручьев.
Персиковые сады были покрыты розовыми цветами, а на зеленых лугах паслось несколько коров и коз.
Вдали, под холмом, в тени деревьев пряталась крыша заброшенного имения. На проволочной изгороди развевались какие-то лохмотья, а в поле, неподалеку, стояло пугало в соломенной шляпе.
Пейзаж был мирный, почти идиллический, но я всегда оставался начеку. Я знал, что любой дом может скрывать отряд неприятельских солдат, овраг — эскадрон кавалерии, а пшеничное поле или одинокое дерево служить укрытием для меткого снайпера.