* * *
Я вспоминаю, как каждый раз, когда я, уже взрослая, приезжала к бабушке Ане, она, накормив меня до отвала «Ба, я не могу больше. – Но ты же ничего не съела! Свежайший бульон!», доставала старый раздутый альбом с фотографиями и усаживалась на диван. «Сейчас я тебе кое-кого покажу, ты ведь любишь смотреть карточки». Сначала она отдавала дань памяти дедовым родственникам. Это вот дедушкина мама Галина Ивановна. А это его отец Василий Игнатьевич, а вот они все тут – дедушкины братья Петр, Виктор и Николай, и сестра Варвара. И дальше следовал рассказ о них всех, которые после войны разъехались по всей стране от Волги до Казахстана. Надо отдать бабушке должное – она всегда радушно принимала у себя всех дедовых родственников, даже самых дальних, и всегда была с ними приветлива, хотя в их небольшой хрущевке было довольно тесно. Когда ее спрашивали «как ты это терпишь?», она отвечала – «это ведь Алешины близкие люди. Я не могу им отказать». Даже если она была недовольна, она никогда и никак это не обнаруживала.
Потом бабушка брала другой старый раздутый альбом и с наслаждением приступала к рассказу о своих родственниках. Вот это твой прадед Моисей. А это его братья Нума (Наум), Соля (Соломон) и Маня (Эммануил), ах, какие красавцы. А какие умницы! Между прочим, все кончили гимназию с отличием. А потом и университет. Ты знаешь, что такое для еврея в то время… Я помню, как они шутили на латыни. Ты когда-нибудь слышала? Я помню, дядя Маня… «Ба, а это кто?» – отвлекала я ее. – «Это? Это же твоя прабабушка Роза, всем нам на долгие годы. Все восхищались ее профилем, а художник Ося Рабкин, он жил недалеко от нас, прекрасно рисовал, так во время войны он пошел добровольцем на фронт и погиб, евреи ж не воевали… А его жена сохранила все его рисунки и после войны хотела отдать в музей, так ее еще до того посадили. Такая была женщина, я хорошо ее помню. А это Муся, жена Соли. Или нет, постой, это Рита. Или Муся? Да, Муся, вот Рита. А это дядя Миня, муж Риты. А вот их старший сын Сеня, где-то здесь должна быть фотография их младшего сына, Ленечки. Очень талантливый мальчик. А это знаешь кто? Ты должна знать, это же Фридочка. Мамина самая младшая сестра. Мы очень дружили. Она умерла от пневмонии, ни про кого не будет сказано. Тогда ж не лечили. Не было пенициллина. А вот Венечка Коган, муж Фриды. Он долго переживал, не женился. А потом, ему уже было за пятьдесят, все же женился на врачихе. А эта врачиха, тоже интересно…
Далее шла подробная история врачихи, причем на каждое действующее лицо этой истории приходился отдельный рассказ с деталями. Через час мы с бабушкой были уже в таких дебрях воспоминаний, что выбраться из них на прямую дорогу родственных связей было абсолютно нереально. Я искренне стремилась узнать как можно больше обо всех этих милых, талантливых и добрых людях, но мой мозг уже был раскален от блуждания по лабиринту непредсказуемой и неисчерпаемой бабушкиной памяти. Индикатор моего энергетического ресурса давно показывал ноль и отчаянно мигал красным. Приходилось прибегать к чаепитию, и бабушка с готовностью устремлялась на кухню греть чайник, тайно надеясь, что вдруг я захочу «еще курочку, или хоть котлетку».