В то время когда в Западной Европе и в США говорили, много писали, спорили о книгах Сартра и Камю, читатели советских газет знали, что экзистенциализм - это "идеология империалистической реакции". Хемингуэй до войны был одним из любимых писателей, но с 1939 года его перестали публиковать, поминали только отрицательно. О Фолкнере, о Кафке не слыхали вовсе.
В ВОКСе, в крупных библиотеках и научных институтах существуют спецхраны (специальные хранилища), в которые запирают газеты, журналы, книги, помеченные шестиугольным штампом, означающим - "Запрещено". Читать их могут только сотрудники, которым это полагается по должности, допущенные особым разрешением начальства.
...Спускаюсь в подвал. С заведующей спецхраном мы на "ты", но каждый раз я должна официально представиться. В особой книге отмечаются часы и минуты прихода и ухода. Там, в спецхране, я читала "Нью-Йорк тайме", лондонскую "Тайме" и составляла обзоры культурной жизни: новые книги, фильмы, театральные постановки и т. д. Эти мои обзоры тоже становились секретными, оставались в спецхране, и читать их могли тоже только допущенные по должности.
Тяжелая железная дверь того подвала символизировала для меня железный занавес, разделяющий миры.
Мои ровесники еще знали, чего нас лишают. В наших книжных шкафах еще оставались томики Хемингуэя, Томаса Манна, Пруста. Но уже школьникам и студентам послевоенных лет все это было едва доступно.
Л. Идеологическая стратегия "премудрого незнанья иноземцев" была неотъемлемой частью всей великодержавной имперской политики.
После победы над Японией Сталин открыто говорил о реванше за поражение 1904-1905 годов. В августе 1946 года в особых постановлениях ЦК грубо поносили Анну Ахматову, Михаила Зощенко, Дмитрия Шостаковича, Сергея Прокофьева и других поэтов, писателей и композиторов за "антипатриотизм и антинародность". После этого в печати, в научных и учебных институтах начались яростные нападки на многих историков, философов, литераторов, которых обвиняли в "низкопоклонстве перед иностранщиной", в недооценке "превосходства" русской культуры перед Западом.
...В МГУ обсуждалась диссертация о Чернышевском. Один из оппонентов сердито упрекал автора диссертации, написавшего, что Чернышевский учился у Фейербаха, Бюхнера, Фогта и других иностранцев. Диссертант сказал: "Это же все цитаты, это слова самого Чернышевского".
Но обличитель не смутился: "Чернышевский писал так по скромности, свойственной русскому человеку, а наш долг - показывать его величие".
Декан факультета Николай Гудзий, филолог, славист, известный за пределами СССР, заметил: "Вы очень правильно говорили о скромности русских людей, но почему же вы хотите лишить нас этого прекрасного свойства?"