* 15 лет спустя, в Вюрцбурге, на сессии Академии языка и литературы, министр культуры Баварии г-н Майер в приветственной речи говорил о немецких писателях, когда-либо побывавших в Вюрцбурге или поминавших этот город, начиная от Вальтера фон дер Фогельвейде до Томаса Манна, но не назвал Франка. Я спросил его, почему он в столь блестящей, исполненной литературно-исторических знаний речи забыл о писателе, у которого все произведения связаны непосредственно с Вюрцбургом. И министр, нисколько не смутившись, ответил: "Конечно, конечно, вы имеете в виду Франка; я посвятил ему целую страницу в речи, но я заметил, что мое выступление затягивается, и я просто не успел..."
Франк - человек из далекого, чужого мира, знакомого только по книгам, газетам, фильмам, - за какие-нибудь полчаса стал мне душевно близок. И эта встреча неожиданно укрепила мои тогдашние надежды, мою остаточную веру в социалистические идеалы. Четыре года спустя я назвал мой первый сборник литературно-критических работ "Сердце всегда слева" - почти по Франку.
* * *
Р. После "Старика и моря" стали переиздавать рассказы и романы Хемингуэя. Молодой театр "Современник" поставил "Пятую колонну". В 1959 году вышел двухтомник избранных сочинений. Очереди в книжных магазинах выстраивались с вечера. К этому времени сам Хемингуэй стал героической легендой. Он и для нас был не только любимым писателем, но и человеком, который жил так же, как писал. Сдержанный, чуждый патетики, бесстрашный солдат, охотник, рыболов, матадор, боец испанской республики, соратник французских партизан, он представлялся нам рыцарем без страха и упрека. Его снимки в 60-х годах продавались в магазинах сувениров вместе с портретами Есенина, кинозвезд, космонавтов, футболистов. Снимки бородатого "папы Хэма" стали необходимой приметой стандартного интеллигентского интерьера.
Однако роман "По ком звонит колокол", сразу же после издания в США (1940) переведенный на русский язык, оставался запрещенным еще 28 лет. И потому, что коммунисты - ветераны гражданской войны в Испании опубликовали в "Дейли Уоркер" письмо, где обвиняли Хемингуэя в искажениях и даже в клевете.
Рукопись романа позже влилась в самиздат.
Летом 1942 года, когда Лев впервые приехал с фронта в Москву, мы оба слушали речь Ильи Эренбурга в ВТО. Он тогда прочитал заключительные страницы - последний внутренний монолог Роберта Джордана. (Часть этого монолога была впервые напечатана по-русски 19 лет спустя в книге Льва "Сердце всегда слева".)
В 1959 году Председатель Верховного Совета Микоян, ездивший на Кубу, побывал у Хемингуэя, привез ему в подарок новое двухтомное издание. Хемингуэй обрадовался, но огорчился, что там нет "Колокола". И тогда же стало известно, что Фидель Кастро говорил: "Этот роман мы брали с собой в горы, он был для нас пособием в партизанской борьбе..."