– Будь так добр, повтори, пожалуйста, сколько яиц ты торговал у этого типа?
– Двадцать восемь.
– Гм… – пробурчал Малыш и легким кивком поблагодарил Смока. Потом раздумчиво и недоброжелательно посмотрел на печь. – Надо поставить новую печку. А то у этой топка прогорела, получаются не лепешки, а уголь.
– При чем тут печка? – не выдержал Смок. – Скажи толком, в чем дело?
– В чем дело? Ты желаешь знать, в чем дело? Тогда будь так любезен, обрати свои прекрасные глаза на ведро, вон там, на столе. Видишь?
Смок кивнул.
– Так вот что я хочу тебе сказать. Здесь, в этом самом ведре, ровным счетом двадцать восемь яиц, и каждое из них, черт бы их побрал, стоит ровным счетом семь добрых, звонких, полновесных монет. Если ты очень жаждешь еще что-нибудь узнать, пожалуйста, я в твоем распоряжении.
– Ну-ну, дальше, – потребовал Смок.
– Скажи, ты у кого торговал яйца? У высокого старого индейца, верно?
Смок кивнул, и потом ему пришлось кивать на каждый следующий вопрос Малыша.
– Ему щеку ободрал медведь – верно? Он торгует собаками? Его зовут Джим Рваная Щека? Все сходится? Понимаешь, о ком я?
– Ты думаешь, мы с тобой перебивали…
– Друг у друга. Ясное дело. Эта скво – его жена, они живут на холме, за больницей. Я бы мог купить эти яйца по два доллара штука, если б ты не сунулся.
– То же самое и я, – засмеялся Смок, – если б ты не впутался, чтоб тебе пусто было! Но это не имеет значения. Зато мы скупили все без остатка. Это главное.
И потом целый час Малыш пыхтел, выводя огрызком карандаша какие-то закорючки на полях газеты трехлетней давности, и чем длинней и загадочней становились колонки цифр, тем веселее становился он сам.
– Вот оно! – сказал он наконец. – Здорово, а? Очень даже мило, по-моему. Смотри, я все подсчитал. В нашем распоряжении ровно девятьсот семьдесят три яйца. Они нам стоили ровно две тысячи семьсот шестьдесят долларов, считая песок по шестнадцать долларов унция и не принимая в расчет наше с тобой время. А теперь слушай. Если мы выжмем из Бешеного по десять долларов за штуку, мы получим ровным счетом шесть тысяч девятьсот семьдесят долларов чистого барыша. Вот это куш, скажу я тебе! И половина моя! Так и запиши, Смок, – я тебе до того благодарен, прямо выразить не могу. Плевать я хотел на всяких букмекеров, я теперь всю жизнь буду ставить на кур, а не на лошадей.