– Да тут все свои, можно сказать…
– Можно сказать. Я три года учился в университете, в Клайпеде. В американском экономическом университете. Там и английский выучил.
– Интересно…
– Так знаете, какие у нас здесь принципы? Здесь самое главное – это самоподготовка. У нас, в Прибалтике, да и в России, учат так: сначала читают лекции, ты их записываешь, дома повторяешь, а потом на следующем занятии тебя обо всем этом спрашивают. А здесь, представьте, все наоборот, перевернуто с ног на голову.
– Это как еще?
– А вот так. Тебе сообщают название новой темы. Ты ее сам ищешь, сам учишь и даже сам решаешь по ней задачи и примеры. А уже потом приходишь и обсуждаешь ее с преподавателем. Или даже не обсуждаешь, дальше идешь по программе. Это все преподаватель решает. У нас вообще преподавателям можно пускаться на выдумки и действовать нестандартно. Четырнадцать кафедр, тридцать обязательных предметов. И каждый преподаватель – кто во что горазд. Зато учиться нескучно и результат отличный. И лекций нет.
– Американская система?
– А вот нет. В школах США используют классику. Это сугубо наш, академический вариант. Только в Вест-Пойнте так учатся. А еще у нас все на компьютере. Можно самостоятельно залезть в классный журнал, посмотреть, какие у тебя там оценки. Здесь полное доверие к учащимся. Никто ни у кого не списывает, иначе… – Юргис скрипит пальцами, будто солит пищу. – Иначе вас выкинут из академии. И все.
Майор Смит, переодевшись в треники и майку сборной США по гандболу, потягивал из бутылки пиво и следил, чтоб гостям хватало всего: и еды, и выпивки, и общения. Увидев, что я заскучал, он подошел ко мне и обратился абсолютно по-русски, то есть без подготовки, словно продолжая недавно начатый разговор:
– Еще год мне здесь служить.
– А потом?
– Мы в Грузию уезжаем. На три года.
– В Грузии есть американская база?
– В Грузии есть американцы.
Он вдруг вспомнил что-то для себя очень важное.
– О! У меня же мотоцикл есть!
Мы вышли во двор, где под навесом покоился Harley-Davidson в блестящем малиновом корпусе. Джон вывел его на волю, нажал какую-то кнопочку, и мотоцикл тихо и по-доброму заурчал. Майор уселся за руль и кивнул мне:
– Садись!
Я устроился на удобном заднем сиденье. Выезжая со двора, Джон заметил, что Виталик снимает наши маневры на камеру. Чуть развернув голову в мою сторону, майор, перекрывая шум мотора, прокричал:
– Попроси оператора не снимать! Не хочу, чтоб начальство видело меня на мотоцикле. Да еще без шлема.
Я поймал себя на мысли, что это единственный случай за всю мою поездку в Америку, чтоб меня просили снятое мною не показывать. Если не вспоминать тюрьму в афганском Баграме. Но, товарищи, тюрьма есть тюрьма. Я все понимаю.