Интересно-интересно… Капитан молодой. Голова у него круглая, лысая, глаза без ресниц. Альбинос. На вид ему лет двадцать пять… Ну, наверное, так и есть. Я пытаюсь его разговорить, и он не сопротивляется.
– А новобранцы? Чем они заняты?
– Они переживают так называемую красную фазу. Проходят «солдатизацию». Мы приучаем их к дисциплине. К действиям в команде. Это для них самое трудное пока.
– Ими сержанты занимаются.
– Ну да, сержанты их заставляют работать. Моя задача – не мешать.
Сержанты с новобранцами возятся днем и ночью. Если новобранец не может работать…
Капитан Винчестер подбирает слова. Потом улыбается, не разжимая губ:
– Ну, тогда он пожалеет об этом. И жизнь его станет весьма неприятной.
Вы знаете, я ему верю, этому командиру роты. Я уже понял: армия США – это асфальтоукладчик, каток. Она перемалывает людей, взбивая из душ и тел нужную армии массу. Медленно, бесстрастно, без всяких эмоций. Новобранцу сто раз все разъясняют. Он сто раз подписывает бумаги. Ему опять сто раз все разъясняют. Ну а потом все. Пеняй на себя, Джонни, если что. А сержанты… Здесь вообще планета сержантов. Есть главный сержант взвода, главный сержант роты, батальона, бригады, дивизии. У сержантов свои звания. Есть даже сержант-майор. Есть самый большой сержант армии США – советник Главнокомандующего по сержантам. Сержанты – отдельная каста, у них свое образование, свой карьерный рост, своя академия. Она, кстати, здесь же, в Форт Джексоне. Бывают такие сержанты, что и офицеры вскакивают, когда они заходят в помещение.
Зарядка идет уже целый час. Солдаты прекращают бег и возвращаются к своим коврикам. Последними газоны покидают получившие травмы. Вот тебе и трусы с кроссовками. Тут и там я вижу хромающих новобранцев. Товарищи берут «раненых» под руки и, словно с поля боя, тащат их на себе. Я уже знаю, для получивших травмы предусмотрен курс реабилитации. Не можешь выздороветь – прощай. А еще есть курсы английского языка для новобранцев-иностранцев, не успел в нужное время освоить – тоже прощай.
У ковриков начинается непонятный мне ритуал. Солдаты синхронно встают на левое колено и подносят ко рту фляги, как трубы. Прям оркестр перед «Встречным маршем». Пьют хором. Потом хором переворачивают фляги и удерживают их дном вверх. Сержанты ходят между рядами, осматривают эти литровые пластмассовые сосуды. Сержантам, оказывается, запрещено ругаться.
И они вместо «Твою мать!» то и дело азартно выкрикивают: «Сыр да печенье!», страстно делая ударение на последний слог. Я касаюсь железного плеча сержанта-горы.