— Тебе нужно распускать волосы чаще, — произнес Чендлер.
— Что?
— Твои волосы... — повторил он, прислонившись к дверной раме и сложив руки на груди. С этими горящими голубыми глазами и почти незаметной улыбкой, полной ленивого нахальства, он был воплощением мужской красоты. — Ты привлекательная женщина, но с распущенными волосами и без очков ты абсолютно прекрасна.
Переварив его комментарий, она хмыкнула. Алана знала, что не отвратительна, но прекрасная? Раз уж на то пошло, она считала себя обычной со своими темными волосами и глазами.
— Ну, снять очки и распустить волосы — это не радикальная смена имиджа.
— Раз я сказал, что ты прекрасна, так оно и есть.
Она изогнула бровь.
— О, ты устанавливаешь законы?
Чендлер усмехнулся.
— Да. Я больше не хочу, чтобы ты носила этот хвостик, из-за которого выглядишь лет на десять старше.
— Ты, черт возьми, серьезно?
— Я, черт возьми, серьезно. — Он наклонил голову в бок. — Хотя очки мне нравятся. Напоминают об учительнице из старшей школы. Каждый раз, как они соскальзывали с ее носа, у меня...
— Хватит! Я вижу всю картину. Представь себе, ты не имеешь права указывать, что мне делать с волосами.
— Я твой телохранитель.
Глядя на него, Алана покачала головой. Гэмбл просто невыносим — сексуален, да, но жутко невыносим! Однако, он выхватил ее из жалкого состояния, разжал хватку страха, и девушка была благодарна. Хотя это не означало, что она должна соглашаться с ним во всем.
— Ты мой телохранитель, Чендлер, а не персональный стилист, так что...
— Кстати о персональных стилистах, в моей старой одежде ты смотришься лучше, чем в своих жутких костюмах. И поверь, в моей футболке ты чертовски сексуальна.
Ее щеки вспыхнули, и мисс Гор оставалось лишь надеяться, что румянец незаметен.
— Спасибо, — выдавила она сквозь зубы.
— Слава богу, что содержимое твоих шкафов потеряно. Видишь, нет худа без добра, или как там говорят? Можем пройтись завтра по магазинам и найти что-то, в чем ты будешь выглядеть хорошо.
Слишком взбешенная, чтобы болезненно отреагировать на его утверждение, девушка сжала кулаки. Появилась огромная вероятность, что парень получит в лицо.
— Во-первых, иди на хуй.
В его глазах замерцало озорство.
— Мне нравится, что сейчас началось.
Она точно его ударит.
— Во-вторых, я рада, что моя потеря всего гардероба — такая замечательная для тебя новость. В-третьих, я скорее впечатаюсь в городской автобус на ходу, чем пойду с тобой по магазинам.
— Ух, звучит впечатляюще.
— И последнее: я не могу оставаться здесь.
Его расслабленность тут же исчезла. Чендлер выпрямился.