Алька приезжала на выходные, Серега поехал учиться. У него после сессии начиналась практика, а до сессии на семейном совете было решено: все по двадцать рублей - мать, Алька и дед - будут посылать Сяргею на учебу.
Дед, правда, хитрил, когда Серега уезжал, он втихую сунул ему стольник:
-Ты почаще приезжай, пока я жив, увсягда помогу!
И как-то проглядел дед, что его любимого Миньку обозвал выблядком восьмилетний соседский мальчишка - Венька, бывший старшим у непутевой Вальки Финк, которая рожала ежегодно. И бегали по поселку её пятеро чумазых, непослушных, росших как трава при дороге, детей. Адамович неоднократно предупреждал Вальку о лишении родительских прав, она тут же устраивалась на работу ненадолго, и опять загуливала, как мартовская кошка, и появлялся на свет спустя некоторое время ещё один ребенок. Старая её мамка плакала горькими слезами, её пенсии не хватало, и старший Венька, начал подворовывать, где что плохо лежало.
Мишука поразило не само слово, а то что у него нет папки. До этого малыш и не думал про папку, было столько много мужиков - друзей. Мальчишка как раз посмотрел новый мультик 'Цветик-семицветик' и, пыхтя от усердия, загадал на ромашке себе папу... а папа все не появлялся. Минька как-то сильно загрустил, а Венька не унимался, оглядываясь и видя, что нет поблизости деда или бабы Риты, пытался щелкнуть Миньку по лбу, толкнуть, обозвать...
Плешков Санька обалдел от Москвы. Ему все нравилось, он крутил головой и восхищался столицей, непрерывно щелкал купленным фотоаппаратом, просил Авера сфоткать его на фоне всех достопримечательностей, что успели они посмотреть за эти три дня. Чертовым паренек пришелся по душе, они пригласили его приезжать ещё. Умотавшийся за день Плешков засыпал мгновенно, а Сашка и Ванька подолгу сидели на балконе, много курили и разговаривали - они говорили обо всем, что случилось за последние три года. Когда Авера перевели в Прибалтику, Ваньку сумел перетащить в Москву отцов брат, служивший в ГлавУпре - очень уж плакала и переживала Ольга Евсеевна.
Но Чертов уперся рогом, не желая сидеть в теплом углу, когда его лучший друг в любой момент может или стать инвалидом, или ваще погибнуть! И начал постоянно летать в Кабул в командировки, иногда на неделю, а больше на месяц-два, побыв немного дома, опять отправлялся туда. В последний раз узнал, что Авера тяжело раненого отправили в Союз, а тут Танюшка позвонила, что Сашка живой!
-Саш, я ведь там Тонкова встречал, помнишь такого красавца-бабника?
-Ну, а как же?
-Мы с ним в Союз вместе летели, он замену дождался и летел в часть, знаешь, сильно изменился, мужиком стал таким жестким, видно, что ума прибавилось. Так он капитана Ковшова вспомнил. Был у него, оказывается, разговор с ним, небольшой, когда Ковш после госпиталя только приехал, с палочкой ещё ходил. Так вот, сказал ему Ковш, что слезы и пот, они соленые, даже горько-соленые, а Тонков только в Афгане и допер, что истинно так. Сказал, что от ранения Господь уберег, но сильно застудился: где-то в горах были на задании, выйти сразу не получилось, духов было в два раза больше неподалеку, и пришлось пару ночей в хэбэшках мерзнуть, чё-то с почками получил. Да, залезли мы, мать их так, в дерьмо по уши! Витьку вон тоже предстоит командировка, век бы их таких командировок не видеть!
-Саш, я там перводчицу одну обаял, вот с ней и пробежался по лавочкам с украшениями, смотри, что надыбал, понравится? Переводчица девочка горячая, ух! - Чертов зажмурился, а Авер засмеялся:
-Когда хоть успел?