Сопротивление берберов против ислама было окончательно сломлено. Древняя религия обманула их после того, как пророчица была побеждена исповедниками нового верования. Простое учение Мухаммеда само по себе сразу пришлось по душе расе, не способной к отвлеченному мышлению, но с выдающимся мужественным стремлением к независимости. Оба свойства этого замечательного народа могут отныне помочь нам разобраться в том направлении, какое они придали дальнейшей истории Африки и Испании. Первое качество устраняло их от всяких богословских тонкостей и заставило держаться крепких основ ортодоксии с примесью различных суеверных представлений; второе дало им возможность соединить верность к принятой религии с постоянно продолжавшейся антипатией к чуждым им завоевателям. Поэтому, едва успел их отважный меч разрушить Вестготское царство и помочь исламу укрепить свое владычество в Испании, как по первому попавшемуся поводу он снова обратился на несимпатичных им единоверцев и снова рассек только что заключенные между халифатом и Западом узы. Именно благодаря этим несогласиям, продолжавшимся попеременно столетия, примирениям и разладам ислам должен был потерять наконец Испанию.
Едва только Хассан принялся извлекать всевозможные выгоды из своей победы, упорядочивать управление в успокоившихся было округах, пограничных с древней Нумидией (современной провинцией Константина), и одновременно подготовлять меры к дальнейшему покорению других провинций на западе Африки, как вдруг он был смещен и лишен сана главнокомандующего. Дело в том, что со смертью Укбы особое самостоятельное наместничество «Африка» потеряло всякий смысл и Хассан подчинен был снова наместнику Египта, брату Абд-аль-Мелика, Абд-аль-Азизу. На этого последнего, как уже было изложено выше, произведено было давление в 84 (703) с тем, чтобы он отказался от права на престолонаследие. Однако наместник упорно стоял на своем. Вероятно, опасаясь насильственных мер со стороны халифа, он искал в крайнем случае надежную опору в африканской армии. Между тем Хассан был назначен главнокомандующим непосредственно из Дамаска, поэтому, надо полагать, был нелицемерно предан правительству, которое отнюдь не выказывало на западе государства того решительного нерасположения к йеменцам, каковое проводил неуклонно на востоке Хаджжадж. Во всяком случае Абд-аль-Азиз не мог положиться на этого полководца. Наместник вызвал поэтому военачальника к себе в резиденцию (около 85 = 704) и принял его самым недружелюбным образом; едва удалось впавшему в немилость бежать в Дамаск. Абд-аль-Мелик обещал полное удовлетворение возмущенному полководцу, но тот отказался наотрез служить далее под командой Омейяда. В то же время пришло известие о кончине Абд-аль-Азиза, а несколько позднее — о новых успехах мусульманского оружия в Африке, что заставило Абд-аль Мелика, быть может, и Валида, приблизительно в это же время вступившего на трон (86 = 705), оставить на прежнем посту того, кто был послан Абд-аль-Азизом на место Хассана.