, а в 166 (782) Харун был объявлен будущим преемником Хади и отличен почетным титулом «Ар-Рашид» (прямоидущий). Хейзурана предпочитала своего младшего сына Харуна, а так как он приходился молочным братом Фадлу, сыну бармекида Яхьи, то его стороны придерживалась и вся эта влиятельная семья. Находясь под влиянием жены, все более и более отвращался Махдий от Хади и решился в 168 (785) лишить его наследия в пользу Харуна. В это время Хади был в отсутствии, участвуя в военном походе в Джурджане; на послание отца, требовавшее от него согласия, он ответил холодно отказом. Махдий тотчас же пустился в путь, чтобы лично переговорить с непослушным сыном, но в дороге внезапно скончался у Мазебдана, в окрестностях Хульвана, в Мидии. Одни говорят, что ему не посчастливилось на охоте, другие — будто был нечаянно отравлен ревнивой невольницей, приготовившей яд для своей соперницы (22 Мухаррем 169 = 4 августа 785). Государство обязано, во всяком случае, бармекиду Яхье тем, что на этот раз устранен был самый подходящий повод к борьбе братьев. Сам Махдий в 161 (778) назначил его секретарем, иными словами, воспитателем 12-летнего
[319] Харуна. От имени молодого принца заведывал он управлением западной половины государства, т. е. Азербайджаном, Арменией, Сирией и Африкой. Будучи сам персом, он не посмел и думать, опираясь на эти провинции, противопоставить Хади своего воспитанника; к тому же он понимал, что немедленно же арабы снова возьмут перевес. Мудрый министр посоветовал своему принцу без дальних околичностей присягнуть брату. Харун был еще молод, а долго ли проживет Хади, кто же мог это знать? О характере последнего до нас дошли описания лишь позднейших историков, которые обоготворяли Харуна, поэтому и не могут считаться беспристрастными судьями. Впрочем, то, что известно о нем достоверно, отчасти располагает в его пользу. Историки, положим, рассказывают, будто он заботился только о своем гареме; но это никак не согласуется с его первыми энергическими действиями. Привыкшая за последние годы Махдия вмешиваться в управление Хейзурана пожелала поступать таким же образом и теперь. Халиф строжайше запретил ей показываться где-либо вне своего гарема и иметь какие-либо прямые сношения с офицерами и служащими, одним словом, дал ясно понять, что он не нуждается ни в чьей опеке. Понятно, Хейзурана из себя выходила. Как рассказывают, несогласия между матерью и сыном дошли до того, что Хади, этот арабский Нерон
[320], пытался отравить свою мать, а Харуна казнить. Было ли в этом обвинении нечто достоверное, трудно решить. Вот одни голые факты. Конечно, Хади, как это постоянно водилось в семье, намеревался лишить брата наследия в пользу своего собственного сына Джа’фара и уже наметил подготовительные меры. Яхья бармекид, благодаря сложившимся обстоятельствам, понятно, впал в немилость и был арестован. А затем, в ночь на 16