— Ты сегодня не в духе? — спокойно спросила она.
Софи натянуто улыбнулась:
— Почему? Я-то как раз в духе. А вот ты… — Она замолчала и вновь принялась водить карандашом по бумаге.
— Послушай… — сказала Франческа. — Я вижу, ты за что-то на меня сердишься. Возможно, я не самая лучшая сестра в мире, но я…
Софи перестала рисовать, подняла на Франческу темные, пылающие глаза и выпалила:
— Хочешь, чтобы я сказала тебе? Хорошо. Ты сама напросилась. — Она отложила альбом в сторону. — Посмотри, какой ты стала. Давай-давай, попробуй, посмотри на себя со стороны! Ты стала злая, черствая и эгоистичная! Ты плюешь на людей, которые тебя окружают! Ты думаешь только о себе. Сегодня утром звонил этот русский парень Джорджи…
Длинные ресницы Франчески дрогнули.
— Чего он хотел? — спросила она.
— Просил передать тебе, что будет очень скучать! И знаешь — у него был такой грустный голос…
Франческа нахмурилась, потом взяла со стола сигареты и закурила. Закурив, она встала с кушетки и молча отошла к окну. Слегка запрокинув голову, чтобы дым от сигареты не попадал в глаза, она посмотрела на город.
— Скоро начнется дождь, — сказала Франческа.
Софи посмотрела на ее тонкую гибкую спину и нахмурилась:
— Что?
— Скоро начнется дождь, — повторила Франческа. — Все небо в тучах.
Она отвернулась от окна и посмотрела на сестру.
— У тебя лицо, как у восковой куклы, — сказала Софи. — Ты похожа на скульптуру… Такая же бесчувственная.
Франческа усмехнулась и тихо сказала:
— Ты ко мне несправедлива.
— Правда? — Софи усмехнулась. — Вот и хорошо! Тогда оставь меня в покое и занимайся своими драгоценными делами.
Франческа притушила сигарету о дно пепельницы.
— Я думала, что мы понимаем друг друга, — сказала она.
Софи язвительно улыбнулась и покачала головой:
— Ты ошибалась. Тебя никто не понимает. Ты — слишком сложная натура для наших убогих мозгов. Ты только и можешь, что портить жизнь тем, кто тебя любит.
— Значит, я порчу тебе жизнь?
— Угу. Именно.
— В таком случае я пойду к себе.
Франческа повернулась и подошла к двери. На мгновение замерла, хотела обернуться, но — так и не обернулась.
— Ну и иди! — крикнула ей вслед Софи. — Убирайся из моей комнаты! Чтобы духу твоего здесь не было!
Дверь за Франческой закрылась. Софи взяла с кушетки альбом и положила его на колени. Она вновь принялась водить карандашом по бумаге, но вдруг скорчила зверскую гримасу и, размахнувшись, изо всех сил швырнула карандаш об стену.
— Пропади все пропадом, — зло проговорила она.