Но Ясмина указывала рукой в сторону леса:
— Еще бабочки? В такую погоду? Целая стая?
Я перевела взгляд туда. На фоне удручающе серого, сумрачного неба появились маленькие яркие пятнышки и, приближаясь, вырастали в разноцветных бабочек — на редкость больших, с крыльями идеальной каплевидной формы. Сразу не меньше двух десятков, а может, и больше — создавалось ощущение, что эти крупные насекомые, как их прозаично назвал Дашкан, заполоняют весь дворик.
— Какие красивые! — восторгалась Ясмина. — Никогда не видела столько сразу.
Я молча кивнула, полностью с ней согласившись, — на родине точно ничего подобного не встречала. Крылья бабочек были насыщенных цветов, но не пестрели множеством красок, этот вид, похоже отличается от других коричнево-бежево-желтым окрасом, насыщенным, «живым».
— Проклятье, — нервно рыкнул Дашкан, — где Хловелесс с Рессом?
— В подвал пошли… — рассеянно ответили мы с Ясминой, зачарованно наблюдая за сказочно-прекрасной картиной.
Несколько бабочек полетело в сторону Чанати, и тот начал медленно отступать к бассейну, как если бы почувствовал угрозу, но не понял, в чем она заключается. Из тени дерева вышел Свен Ловсет, упругим скользящим шагом направившись к нему. Дальше начался ад!
Первые три бабочки добрались до Чанати, он попытался от них отмахнуться, отступая назад. Но странные насекомые подлетели вплотную и под наши придушенные вскрики зависли над ним, помахивая крыльями, а затем застыли, воздух вокруг них будто сгустился, стал непрозрачным. Большие крылья бабочек превратились в светящиеся потусторонним огнем глаза призраков, в следующую секунду прошивших свою жертву.
Время словно остановилось. Не в силах оторвать глаз от происходящего, мы наблюдали, как здоровяк Чанати, взмахнув руками, безжизненной куклой навзничь упал на серые камни. Донесся жуткий глухой звук удара головой. В каком-то ступоре я смотрела, как вокруг темных волос Дрю растекается красное густое пятно, потом по плиточным стыкам движется к краю бортика бассейна. На воде появилась страшная алая клякса, которая продолжила расширяться.
Это оказались не просто бабочки — жуткие призраки-убийцы, волею своего создателя принявшие облик безобидных крылатых насекомых. Затаив дыхание, я смотрела на десятки других бабочек. Неужели они тоже превратятся в смертельно опасных сущностей?
Я в панике нашла глазами Ловсета. Подобно нам, растерявшегося и замершего посреди двора, вытаращившись на погибшего друга. А яркие крылья уже направлялись к нему. Теперь «бабочки» отнюдь не казались прекрасными созданиями, наоборот, сейчас они стали «глазами» самой смерти.