– Может, поцелуемся, милый Ермоша?
Ермолай моментально ощутил запах ее фирменных духов.
«Да она алкоголичка, – внезапно и раздраженно решил он. – Да и зеленые глаза у нее хоть и красивые, порой просто огненные, но отдают неким внутренним холодом и… еще непонятно чем».
Одновременно в его памяти возникли незабываемые и изумительные минуты близости с этой женщиной! Полученное сладостное наслаждение и чувственное удовлетворение!
Ципок положила свою руку на мужскую грудь, слегка потормошила ее и игриво бросила:
– Мне раздеваться?
Ермолай хотел вымолвить «да». Но… Вдруг, и совершенно почему-то необъяснимо, представил ее в объятиях пропахшего табаком, худого генерала Иванова или еще кого-то. На душе моментально стало брезгливо и неприятно, в голове тупо застучало:
«Шлюха, шлюха она!».
Дабы не выдавать своего эмоционального состояния, сделал страдальческое выражение лица и вымолвил:
– Я очень устал, и меня мучает один вопрос.
Милая, томно-призывная улыбка слетела с женского лица.
– Какой? – спросила Ципок стальным голосом.
– Как я буду сдавать золото на Урале, ведь одного слитка у меня не хватает. По законам военного времени мне грозит двадцать пять лет тюрьмы, в лучшем случае, штрафной батальон.
– Это горе не беда, – усмехнулась капитан. – Если до отправки в лаборатории не закончат анализ, то на Урал его переправят самолетом. А в ящик вместо слитка положи что-нибудь, ну, скажем, кирпич или еще что-то в этом роде. Ну, ты же знаешь, как это делается.
– Нет, не знаю, – строго изрек Ермолай. – Ранее у нас всегда все делалось по инструкции.
Очевидно, этот ответ совсем не понравился Ципок. Возможно, она угадала его душевное состояние. Женское лицо удивительно быстро стало жестким, глаза какими-то непроницаемыми. Глядя прямо на Сергеева, она, казалось, смотрела сквозь него. Ермолай неприятно поежился.
Незнакомым, неприятным голосом Ципок вымолвила:
– Ермоша, не надо ссориться со мной. Запомни, нельзя отказывать женщине в любви. На первый раз я тебя прощаю, но это в первый и последний раз. Заруби себе на одном месте.
По спине Ермолая пробежали мурашки. Еще более зловеще Ципок продолжала:
– И еще запомни, Ермоша, если выйдешь живым из нашей операции, будешь помнить меня всю оставшуюся свою жизнь.
Капитан улыбнулась-оскалилась, сделала резкое, импульсивное движение корпусом. Быстро, формально поцеловала Ермолая в щеку, встала и решительно направилась к выходу.
«Какая она все же разная, – поежившись, подумал Ермолай, вдруг неожиданно пришла мысль. – А может она действительно влюбилась в меня, а я ее отталкиваю?! Переспать-то хотят с ней многие, но она же человек, женщина, хочет любить… Правда, что она могла найти во мне? Хотя, любовь слепа… – в голове пульсировали самые разные, порой противоречивые мысли, вспомнил и о слитке. – А что, если, прикрываясь работой, Ципок все же элементарно украла слиток? Она воровка! Надо было мне передачу слитка оформить, как следует. А теперь, получается… Я соучастник воровства… Она меня просто использовала… Опять же, если выйдешь живым… К чему это?» – как-то неприятно засосало под ложечкой…