Саймон явно тоже все это примечает или видит, что я это заметила, потому что неожиданно подходит к Эдварду Монкфорду и хлопает его по плечу.
Эдвард, значит? Или можно Эдди? Эд? Я Саймон, приятно познакомиться, чувак. Шикарное тут у тебя местечко. Это моя подружка, Эмма.
Я вся сжимаюсь. Если Саймон вот так изображает фамильярность, значит, он опасается собеседника. Я торопливо говорю: кофе – чудесно.
Алиша, два кофе, пожалуйста, очень вежливо говорит Эдвард Монкфорд помощнице. Он указывает нам с Саймоном на другую сторону стола.
Итак, скажите, говорит он, когда мы садимся, глядя прямо на меня и словно не замечая Саймона, почему вы хотите жить в Доме один по Фолгейт-стрит?
Нет: не учитель, он директор школы, а то и председатель совета правления. Взгляд его одновременно дружелюбен и пронзителен. Что, разумеется, делает его еще привлекательнее.
Этого – или подобного – вопроса мы ожидали, и я выдавливаю из себя заготовленный ответ: мы благодарны за эту возможность и постараемся воздать дому должное. Саймон молча сверлит Монкфорда взглядом. Когда я заканчиваю, Монкфорд вежливо кивает. Ему, похоже, скучновато.
А еще, неожиданно для самой себя говорю я, он нас изменит.
Он впервые проявляет интерес. Изменит? Как?
Я медленно говорю: нас ограбили. Двое мужчин. Ну, детей. Подростков. Я, правда, не помню подробностей. У меня что-то вроде посттравматического шока.
Он задумчиво кивает.
Воодушевленная, я продолжаю: не хочу быть пассивной, жертвой. Хочу принимать решения. Дать отпор. И, я думаю, в этом мне поможет ваш дом. Мы, конечно, не привыкли к такому образу жизни, к таким правилам, но хотим попытаться.
Пауза снова затягивается. Я мысленно корю себя. Какое вообще имеет значение то, что произошло со мной? Как этот дом может меня изменить?
Холодная, как лед, блондинка приносит кофе. Я вскакиваю, чтобы взять чашку, и, спеша и нервничая, умудряюсь разлить его – весь – на рисунки.
Господи, Эмма, тоже вскочив, цедит Саймон. Посмотри, что ты натворила.
Помощница выбегает за салфетками.
Простите, сокрушаюсь я; коричневая река медленно заливает планы. Господи, простите, пожалуйста.
Наши шансы тают прямо на глазах. Выразительный пустой список вещей, полные надежд ложные ответы – все это теперь не имеет значения. Меньше всего на свете этот человек захочет впустить в свой прекрасный дом неуклюжую корову, которая повсюду разливает кофе.
Как ни странно, Монкфорд смеется. Рисунки были ужасные, говорит он. Давно хотел от них избавиться. Вы избавили меня от хлопот.
Прибегает помощница и бросается промокать кофе. Алиша, резко говорит он, ты хуже делаешь. Я сам.