Она познала удовольствие с двумя из троих братьев, но (хотя она и сама уже не настроена) третий, похоже, стал недостижим, ибо скоро вступит в брак. Кажется, Андаристу выпала такая редкая и драгоценная любовь, что он встал на колени у ног одной женщины и никогда не станет озираться в поисках иной, даже глаз не поднимет. Капризная и бестолковая дочка Джаэна Энеса не ведает своего счастья; уж в этом-то Хиш уверена, ведь видит в Энесдии слишком много сходства с собой. Едва вошедшая в возраст, жадная до любви и опьяненная ее силой - скоро ли она сбросит узду?
Хиш Тулла стала госпожой своего Дома. Мужа у нее нет и, вероятно, она не введет в свою жизнь никого. Спутница ее - высохшая тень старой привычки, лепестки почти черные, колючий стебель запятнан и покрыт чем-то вроде алого воска. Вот что служит вместо друга, всегда согласного выслушать признание, всегда дающего мудрые советы и не спешащего с осуждением. Ныне, пересекая комнаты, он ловит взгляды… и ей плевать, что все, как им кажется, видят. Наверное, женщину, которая выглядит хуже своих лет, покрытую рубцами одиночку, дикую рабыню плотских излишеств, ныне возвращенных земле, благоразумно забытых… хотя она и способна еще иногда на мгновение живости, на яркую улыбку.
Дождь прекратился, завеса струй разошлась, вновь пропуская солнце. Вода еще текла по листьям, лизала черные сучья и капала на провощенный плащ, словно старые слезы. Щелкнув языком, Хиш послала коня вперед. Камни зашелестели под копытами, трое братьев обернулись на звук.
Они приехали с южного тракта, презрев небесный потоп; Хиш решила, что братья ее не замечали, когда останавливали коней, спешивались и вставали перед запечатавшей гробницу плитой без надписи. Тело их отца, Нимандера, покоилось в крипте, в выдолбленном стволе Черного дерева; он умер всего два года назад и братья, вполне очевидно, еще не начали его забывать.
Ставшая свидетельницей этой сцены Хиш заметила личный ее характер, заметила, как опускается защитная решетка, как сквозит во взглядах недовольство и, отчасти, раздражение. Поднимая руку в перчатке и подводя коня ближе, сказала: - Я искала убежища от ливня, братья, когда вы прискакали. Извините за вторжение, оно было не намеренным.
Сильхас Руин, которому Хиш несколько лет назад подарила четыре месяца восторженного обожания, прежде чем он потерял интерес, отозвался первым. - Леди Хиш, мы знали, что не одни, но тени деревьев скрывали личность свидетеля. Да, это случайность. Знайте, что мы всегда будем вам рады.
Старые любовники неизменно бывали с ней вежливы - возможно, оттого, что она не пыталась никого удерживать. Да, разбитое сердце лишилось силы и тем более воли, она лишь ползет прочь с бледной улыбкой и унылым взором. В такой галантности, полагала она, скрыта простая жалость.