— Эстония уже давно союзная республика Советского Союза, — попытался Яан восстановить правду.
— Э-ээ, да кто вас знает, что вы там на самом деле… — покачал головой старик.
Другой бородач, который все время молчал и с прищуром поглядывал из угла на Яана и шофера, тоже подал голос.
— А эти диверсанты хи-итрые бестии… — протянул он фальцетом. — Стараются тебя вокруг пальца обвести. Откуда нам знать, что тут правда? Сказать можно все, сказать и то можно, чего на свете и в помине нет…
Тут решил вступить в разговор и третий бородач, он подошел, растопырив ноги, встал перед Яаном и приставил ружье к ноге.
— Скажи-ка ты мне, милок, почем был в двадцать девятом году в Печорах на базаре пуд ржи? Ежели ты из Эстонии, должон знать.
Он победно огляделся и объявил:
— У меня в двадцать девятом племяш из Изборска гостил, он говорил. Первое, что он мне сказал, так на всю жизнь и врезалось. Пусть теперь он скажет, так я сразу узнаю, правда или нет!
Яан пожал плечами:
— Я в Печорах никогда на базаре не бывал, откуда мне знать.
— Должон знать, — заявил звонкоголосый старик.
— Эстония — это не одни Печоры, — пытался возразить Яан, но сам почувствовал, что звучит это не очень убедительно. Недоверие росло.
Яан с грустью думал о том, что время безнадежно уходит. В дивизии его уже давно ждут, никакой другой связи с полком у них нет, а у него из-за дурацкой случайности пропадает час за часом.
— Послушайте, люди, — вновь заговорил он. — Если вам самим не разобраться, так позовите какое-нибудь начальство. У нас нет времени просиживать здесь всю ночь, мы на службе. Позвоните по телефону или дайте я сам позвоню!
Федор приставил ружье к столу и покачал головой:
— Звонить нельзя, у нас ночью станция не работает. Ночью диверсанту ничего не стоит подслушать — заберется себе в темноте на столб, подсоединит две проволочки и знай себе слушает, никто его не видит, никто не знает. Телефонная станция будет работать, когда рассветет.
— Но ведь что-то надо делать! Пошлите тогда кого- нибудь на лошади куда-нибудь, где есть милиция или воинское начальство. Вы понимаете, я офицер связи, у меня с собой донесение из полка в штаб дивизии, если оно вовремя не будет передано, черт знает что может произойти! Дивизия может проиграть бой. Понимаете, офицер связи — это как посыльный, который обязан быстро прибыть на место!
Лицо старика с писклявым голосом расплылось в улыбке.
— Во-во, — заквохтал он. — Когда я был на империалистической, то пришлось одно время тоже посыльным быть, только и знал: так точно, ваше благородие, и пошел шастать из роты в батальон, пока под Сандомиром не получил пулю дум-дум…