В последний раз я так быстро бегала во время боя с крипсами. На эмоциях Вархар почти не оглядывался на нас с Алисой. И мы едва поспевали за его широкими шагами, а временами отрывались от земли и развевались в стальных руках скандра, машинально перебирая ногами в воздухе.
Слася догнала нас только в холле у лифта.
– Завтра всучу Гвенду в зубы заявление, и уедем домой подобру-поздорову.
– Вы не можете уехать так сразу! – жалобно крикнул нам в спины… Гвенд. Как он тут очутился, для меня так и осталось загадкой. – Вы должны завизировать документ о прекращении стажировки у ректора!
– А я дупло на нем вырежу и туда эту бумаженцию засуну! – оскалился Вархар.
Гвенд испуганно притормозил в нескольких шагах от нас, скрестил руки на груди и, глядя в окно, как-то очень неуверенно промямлил:
– Зор пришел в себя… С утра поговорим.
– Я все сказал! – отрезал Вархар и рванул в лифт. Как удалось скандру затолкать в кабинку Сласю и одновременно занести нас с сестрой, я так и не поняла.
Опять по сравнению с моим варваром Юлий Цезарь казался жалким дилетантом.
* * *
На следующий день наше знаменательное дезертирство со стажировки почти состоялось.
Оставив двух черных, как трубочисты, проректоров в кабинете Гвенда, Вархар подхватил меня на руки и бросился к Зору. Но, с пинка распахнув дверь в его кабинет, застал ректора в том же состоянии, что и вчера. Сзади, нам в спину простонал, задыхаясь, Гвенд:
– Ох-х… Фуф… Ох-х… По-жалуй-ста! Никому не говори-те!
Ничего себе! Он умудрился догнать Вархара!
До сих пор это почти никому не удавалось! Даже другим скандрам и мрагулам. И хотя Вархар совершенно не запыхался, а Гвенд едва дышал, его физические данные и любовь к родной Академии поражали воображение.
Проректор слегка пришел в себя и продолжил:
– Если пойдут слухи… в Академии начнутся разброд и шатания. Кто-то обязательно вызовет комиссию… А пока тут разбираются существа извне, крипсы завоюют перекрестье. Вархар! Вы нужны нам! – истошный вопль Гвенда заставил меня вздрогнуть.
Скандр развернулся и посмотрел на проректора как на муху, что кружит над головой и беспрестанно садится на темечко.
– Мы уезжаем! – рявкнул Вархар.
Подскочил к Зору, скрутил заявление в трубочку и воткнул ему в волосы.
С минуту полюбовался на дело рук своих и довольно изрек:
– Довожу документ до самого ректорского мозга.
Зор немного пошатался, подвигал руками-ветками, скрипнул – то ли расстроенно, то ли досадливо – и затих.
– Ну, вот и ладушки! – выпалил Вархар. – Ректор не возражает. По крайней мере, я ничего такого не услышал.
Гвенд поник и устало прислонился к стене, ладонью вытирая пепел с лица. И впервые за наше знакомство мне стало по-настоящему жаль проректора. Он сильно осунулся, черты заострились, ноги заметно дрожали. Я прямо видела, чего стоит Гвенду не сползти на пол от решения Вархара. Хотя, возможно, сказалась и та маленькая встряска, которую скандр учинил сальфу, требуя увольнения. А заодно и его соседу, тоже проректору – Зачарису. С созданием нового прохода между кабинетами проректоров, сожжением документов, полетом Гвенда из окна и посыпанием голов несчастных сальфов пеплом. Об их светлых костюмах уже и не вспоминаю.