Но ничего не было. Она так старалась быть послушной камигакари.
У нее осталось два месяца, но у нее не сохранилось впечатлений ни о чем, кроме долга. Отчаяние сжало ее горло. Что это? Такой была ее жизнь? И она оборвется через пару коротких недель?
Она зажмурилась и впилась в края шкатулки. Даже если она могла избежать участи, что тогда? Смогла бы она это сделать? Смогла бы отвернуться от долга? Она вызвалась сама, и если она бросит все накануне церемонии, это будет ужасным позором. Аматэрасу нуждалась в теле. Если Эми не станет носителем Аматэрасу, ками придется начинать все заново с другой камигакари, отложить церемонию еще на десять лет. И другая девочка нечаянно пожертвует собой.
Эми повернулась к алтарю в углу. Из дерева был вырезан идеальный миниатюрный храм с белыми вазами по бокам и блюдцами для подношений. В центре маленькое зеркало представляло шинтай, передающий силу Аматэрасу во время молитвы.
Эми любила Аматэрасу, самую добрую Аматсуками, с детства. Она была рада объединиться с духом ками, даже если бы потеряла от этого часть себя. Была ли ее судьба настолько иной? Если она потеряет разум и душу, это будет похоже на смерть, а не объединение. А риск смерти был с самого начала. Теперь смерть грозила ей в любом случае.
Но она выбрала этот путь. Аматэрасу нуждалась в ней. Ками была нужна миру. Аматсуками ветра отсутствовала сто лет, сто лет прошли без равновесия, и из-за этого ситуация все ухудшалась.
Она вызвалась, но ей соврали о ее судьбе. Она сделала свою жизнь такой, но ей никогда не говорили, что она не выживет. Это было ее долгом, а они соврали.
Резко встав, она выронила шкатулку, содержимое высыпалось на пол. Она не могла сидеть. Не могла стоять смирно. Она сжимала и разжимала ладони. Вздохнув, она взяла из шкафа тяжелую хаори и вышла за дверь. Свет лился из ее комнаты в коридор, закрытый ночью деревянными панелями. Остальная часть дома была во мраке, никто не проснется до рассвета. Поспешив к входу, она обулась и открыла дверь.
С неба падал занавес крупных снежинок. Газон был покрыт нетронутым слоем снега, который шел уже давно. Небо светлело, рассвет был близко, но ночь еще не отступила.
Сбросив сандалии, она склонилась к полке у двери и вытащила туфли, что носила в школе, она оставила их тут вчера на случай плохой погоды. Обув туфли, она спустилась по ступенькам, снег прилипал к ее подошве.
Через пару шагов она застыла. Ей нужно было двигаться, прогнать бурю эмоций, чтобы думать ясно. Но она не хотела идти в храм.
Она все равно пошла в ту сторону, подумывая о визите в кладовую, но вместо этого ноги повернули на север. Мимо дома, тропу, укрытую снегом, определяли только деревья по краям. Конюшня. Свежий воздух, пространство. Это лучше, чем затхлый склад.