Свернув у Белой Скалы на тропку, ведущую к дому деда, ребята психологически успокоились от нахлынувших за день событий. А вот физически стало труднее. Хоть идти оставалось уже немного, но накопившаяся усталость от пережитого давала о себе знать. Парни мечтали только об одном – поскорее завалиться спать.
А дед так обрадовался внуку, что даже на Федьку не ворчал.
– Шинушка, родной! Я вам с рыжиком баньку истопил. Два часа уже как млеет. Как попаритесь – перекусим.
А Шин с гордостью достал из сумки ПСМ и ТОЗ-194, громыхнул на стол, вытащил бумажные коробочки с патронами.
– Это тебе, деда.
Дед Иван всплеснул руками, безвольно сел на лавку и зачарованно смотрел на невиданное оружие.
– Эх, бабка Нина сейчас бы порадовалась, – прослезился старый рыбак. – Родненький, ты мой!
Большие Донки, двенадцать лет после Пришествия
Обратный путь к заимке занял больше семи часов. Егерь Афанасьев понял, что уже двадцать лет так не уставал. Раненая нога Панкратова очень быстро заявила о себе. Измучились донельзя. Черные от болотной грязи, охотники падали столько раз, что и не сосчитаешь. Панкратов был прав – самым тяжелым отрезком оказалась тропа уже на выходе из зарослей камыша. Кочки по-прежнему доставляли много проблем. Егерь перекинул руку Кирилла через плечо, так и дотащились! На берег буквально выползли без сил. Даже крикнуть Сереге не смогли. Завалились на спины и лежали так минут пять, подставив грязные лица моросящему дождю.
– Папка! Папка! Вы живые? – подбежал Сережа, держа в руках свой ИЖ-43М[9]. – Я уж думал, что вас больше никогда не увижу.
Голос сына предательски дрогнул… и это насторожило егеря. Кряхтя и держась за правый бок, Афанасьев уселся на мокрой траве, но это уже не болото, вон он – домик родной. Там печка и сухое белье, которое егерь держал отдельно, на случай если из лодки выпадешь в холодную погоду.
– Что случилось, сынок?
Егерь склонился над Панкратовым.
– Ты говори, говори! С Кириллом все нормально, ногу зверь повредил. Но сам жив. Тащимся от трех берез – вдвоем на трех ногах. Умаялись. Давай помогай его поднять.
Сережа нервно посмотрел по сторонам и, аккуратно подхватив Панкратова, зашептал:
– Папа, я видел пришельца!
– Где? – озаботился Василий Митрофанович. – Здесь?
– Нет! На береговом плесе. Думал чирка взять. Подстрелить парочку – шулюм для вас сварить, картошки с луком начистил. Взял двустволку и пошел к березняку, что у воды.
– А врага где заметил?
– Там и заметил. Только сначала лось закричал. Так перед смертью живые кричат.
– Да ты что? – опешил отец. – Это же от нас метров четыреста будет – не больше. А какой он был? Такая ящерица с гребнем на всю спину? С хвостом и черными глазами? Как мы – на задних лапах бегает?