– О чем?
– У слуг всегда найдется, о чем поговорить, – усмехнулся Хобсон. – Кажется, они обсуждали, кому больше платят. Еще сравнивали преимущества жизни в Лондоне и Париже.
– Как зовут кучера? Француза, не вашего.
– Не помню, – недовольно ответил англичанин. – Кажется, Матье… Матье Эпиналь, вот.
– А как имя доктора?
– Доктор Монруж. Огюст Монруж. Почему вы спрашиваете? Имя доктора было указано в газетах. Это известный и весьма уважаемый человек.
– Искать старые газеты чертовски скучно, – ответила Амалия с ослепительной улыбкой. – Я задам вам еще один вопрос, мистер Хобсон. Вы не обязаны на него отвечать, но мне все же хотелось бы, чтобы вы ответили. Вопрос, собственно, такой: среди ваших посетителей за последние дни был ли кто-то, кто особенно интересовался тем, что вы сказали Ломову?
– Разумеется, был, – усмехнулся англичанин.
– И кто же?
– Вы, миледи.
– А еще?
– Из посторонних – никого, – с нажимом ответил Хобсон.
Значит, он докладывал о визите Ломова своему начальству. Но ничего особенного в этом не было, более того – он был обязан сообщить о посетителе, который вдобавок ко всему взял его за горло, чтобы получить нужные сведения.
– Полагаю, я должна извиниться за поведение мистера Ломова, – начала Амалия.
Хобсон усмехнулся.
– Не утруждайтесь, миледи. Полагаю, Джеральд был бы в восторге, если бы видел, как его враг рвется расследовать его гибель. Полковник всегда говорил, что жизнь полна сюрпризов и в ней ни в чем нельзя быть уверенным. Увы, сюрприза, который ему преподнес французский химик, он предвидеть не смог.
Говорить больше было не о чем. Амалия попрощалась с хозяином, пожелала ему скорейшего выздоровления и отправилась навестить Джереми Скотта.
– Не думаю, миледи, что мистер Скотт сможет вас принять, – сказал старый слуга, держа двумя пальцами карточку Амалии так, словно это было нечто заразное. – Мой хозяин серьезно пострадал в результате несчастного случая, и доктор предписал ему полный покой, а о каком покое может идти речь, когда к нему то и дело ходят посетители и трезвонит телефон! – Слово «телефон» слуга произнес с особенным отвращением, но именно оно подсказало Амалии, как ей себя вести.
– Я знаю, что мистер Хобсон звонил, – сказала она. – Он должен был предупредить о моем приходе. Обещаю, я не отниму у вашего хозяина много времени.
Слуга мрачно посмотрел на посетительницу сверху вниз (он был немолод, поразительно худ и больше чем на голову выше ее), но лицо Амалии излучало такую безмятежную уверенность, что старик покорился и вышел, шаркая ногами. Через несколько минут он вернулся и пригласил баронессу следовать за собой.