Она входит в темный дом, в котором царит звенящая тишина.
– Марыся, ты дома?
«Бедная моя сестра, – думает она. – Ничего в ее жизни не складывается. Все пропало!»
– Мы ужинаем. Раз ты так рано вернулась, может, присоединишься к нам? – доносится голос из кухни.
Дарья быстро снимает абаю, моет руки, омывает холодной водой припухшее лицо и бежит к сестре.
– Привет, Надя, – здоровается она с племянницей, которая уминает блинчик с творогом, обильно политый сметаной. – Как дела?
– Хорошо, а у тебя, тетя? Ты плакала?
От внимательного взгляда ребенка ничего не укроется.
– Нет, из-за противной пыли в воздухе у меня воспалились веки.
– У мамы это тоже часто бывает, – отвечает, удовлетворившись, девочка и возвращается к поглощению вкусностей.
Марыся наблюдает краем глаза за сестрой и приходит к выводу, что девушка за пару месяцев бурной жизни в Саудовской Аравии повзрослела и осунулась. Лицо у нее землистого цвета, под глазами мешки, губы едва розовые и потрескавшиеся, а взгляд тусклый и отсутствующий. Под влиянием любовных переживаний, вместо того чтобы расцвести, она поблекла, скукожилась и ослабла. Ручки у нее стали как палочки, живот впал, а волосы ломаные и бесцветные. «Что он с ней вытворяет? Это какая-то мужская версия богомола! – возмущается любящая сестра. – Это никакая не любовь, потому что чувство должно не уничтожать, а наоборот – придавать крылья».
– Что случилось, что ты так рано вернулась? – спрашивает она, собирая со стола тарелки.
– Мы должны поговорить. Но вначале мы уложим Надю, – предлагает Дарья. – Я не хочу ссориться при ребенке, а что мы будем препираться, я на сто процентов уверена.
– Ты права. Надюша, любимая, сегодня ты сама почитай, – говорит мать, и девочка безропотно идет в свою комнату.
Когда они остаются одни, Марыся спрашивает жестко:
– Ну что там? Ты плохо выглядишь, скажу тебе.
Они усаживаются в гостиной. У каждой в руках чашка чая, и каждая ждет от этого разговора одних неприятностей.
– Спасибо, – кривится Дарья. – Ты все же можешь вдохновить на признания.
– Тебя бы никто не заставил, если бы ты сама этого не захотела, поэтому уговоры все равно были бы бесполезны.
– Я знаю еще кое-кого, кто так же упрям, как осел, – выразительно смотрит на сестру девушка, и ей уже не хочется с ней говорить.
– Что ж, оказывается, мы все же чем-то похожи друг на друга, – грустно посмеивается Марыся. – Надеюсь, ты не повторишь моей судьбы и будешь счастлива.
– Я тоже этого хотела бы, поэтому так рискую. Ради любви разве не стоит?
– А он испытывает к тебе подобное чувство? Подставляет ли он за тебя свою голову? Знаешь, мужчина в соответствии с законом шариата может намного больше, чем женщина. Если согрешит, то ему только сделают замечание, а женщину накажут кнутом или побьют камнями.