Дарья признается:
– Я жила недалеко от Лондона почти два года, но это максимум, что я могла выдержать. Не задалось ни с учебой, ни с самостоятельной жизнью и ее обеспечением, поэтому не было смысла продолжать, – говорит она сдержанно.
– Ты что, не любишь учиться? – спрашивает Джон, делая очередной глоток виски.
– Да! Потому что я дебилка. – Девушка надувается и поджимает губы точно так же, как ее сестра.
– Ну нет! По-английски ты говоришь, как будто родилась в Британии. – Для того чтобы задобрить ее, парень делает ей комплимент.
– Этому я научилась в международной школе в Эр-Рияде. Но в Англии мне не хотелось зубрить глупости о королеве и ее семейке: что они пьют, что едят и чем срут!
Все дружно взрываются смехом.
– Я хотела быть журналисткой, лучше всего иностранной корреспонденткой, но такая информация в этом случае ни к черту не годится.
– Не любишь титулованных особ? – интересуется Джон вполне серьезно, глядя на нее. – Или это в тебе говорит ненависть к гнилому Западу?
– Не знаю, насколько он гнилой. Еще большую испорченность я видела как в арабских странах, так и в Азии. Даже в королевстве ваххабитов происходит то, что не укладывается в голове. Но, конечно, все под покровом их прекрасного закона шариата,[33] вот что! Им можно убивать женщин во имя преступлений чести, подвергать их дискриминации и унижать, закрывать дома на всю жизнь, а мужчины сами себя поставили над ними опекунами.
– Что же в этом плохого? Во всем мире парни должны заботиться о вас, потому что вы ведь слабый пол, – улыбается он умильно.
– Да, но не держать в тюрьме физически и духовно. Или ты считаешь нормальным, что взрослая женщина не имеет права одна выйти в город, а может это сделать со своим двенадцатилетним сыном как опекуном? К тому же этот засранец, у которого в голове труха, ведет автомобиль, так как она, мать детей, на которой держится весь дом, не настолько ответственна, чтобы сесть за руль!
Джон взрывается смехом, а Дарья пылает возмущением.
– Я теперь уже знаю, с кем на самом деле имею дело. Ты маленькая феминистка, червячок.
Он осторожно гладит ее по руке, и у девушки мурашки бегут по спине – как от нежного словечка, так и от мужского прикосновения.
– Ничего не скажу, из такой уж я бойкой семейки.
– Ты летишь в Эр-Рияд с друзьями или с семьей? Почему этого азиата ты назвала махрамом?
– Потому что это муж моей сестры Мириам, – употребляет Дарья арабский вариант имени. – Мы возвращаемся в Саудовскую Аравию спустя несколько лет отсутствия. Кроме того, он не чистокровный азиат, в нем саудовско-индонезийская кровь с преобладанием арабских генов.