— Увы, — торжественно молвил Гельфанд. — Это не так просто.
— Но почему?
— Я же тебе объясняю — увы, — объяснил Гельфанд.
— Что увы, то увы, — согласился Орлон.
— Но не страшись, милый хоббот, — продолжал свои речи Орлон, — ты пойдешь не один.
— Добрый старый Гимлер составит тебе компанию, — сказал Ловелас.
— И бесстрашный Ловелас, — сказал Гимлер.
— И благородный Король Артопед, — сказал Бромофил.
— И верный Бромофил, — сказал Артопед.
— И Мопси, и Пепси, и Срам, — сказал Килько.
— И Гельфанд Серозубый, — добавил Орлон.
— Ну еще бы, — сказал Гельфанд, пронзая Орлона таким взглядом, что если бы взгляд мог покалечить, старого эльфа уволокли бы отсюда в мешке.
— Быть по сему. Вы отправитесь в путь, как только знамения будут благоприятны, — сказал Орлон и заглянул в карманный гороскоп. — И если я не слишком ошибаюсь, через полчаса знамения ожидаются просто бесподобные.
Фрито застонал.
— Лучше бы мне было и не родиться, — сказал он.
— Не говори так, милый Фрито, — воскликнул Орлон. — Минута, в которую ты появился на свет, была для всех нас счастливой минутой.
— Ну что же, я так понимаю — пора нам сказать друг другу «всего хорошего», — промолвил Килько, отводя Фрито в сторонку, когда они вышли из совещательной комнаты. — Или правильнее — «до встречи»? Да нет, я думаю «всего хорошего» будет вернее.
— Всего хорошего, Килько, — сказал Фрито, подавляя рыдание. — Как бы мне хотелось, чтобы ты пошел с нами.
— Да, конечно. Но я уже слишком стар для таких приключений, — произнес старый хоббот, искусно имитируя состояние полного паралича нижних конечностей. — Как бы там ни было, а я припас для тебя кое-какие подарки.
С этими словами он извлек на свет пухлый сверток, и Фрито развернул его — без особого пыла, ибо помнил о предыдущем прощальном подарке Килько. Однако сверток содержал лишь короткий меч доброй старинной работы, да еще во множестве мест проеденный молью бронежилет и несколько зачитанных романов с заглавиями вроде «Похоть Эльфа» и «Девушка Гоблина».
— Прощай, Фрито, — сказал Килько, весьма убедительно изображая эпилептический припадок. — Теперь все в твоих руках, а я трепещу, трепещу, задыхаюсь, о! о! положи меня под свежею листвой, оооооо! Оооооооо!
— Прощай, Килько, — сказал Фрито, и в последний раз помахав рукой, вышел, чтобы присоединиться к своим спутникам. И как только он вышел, Килько легко вскочил на ноги и ушмыгнул в зал, напевая песенку:
Я размышляю под столом,
Уклюкавшись до ручки,
Что всякий гном — осел ослом,
А эльфы все — вонючки.
Я размышляю под столом,
Хлебнувши алкоголя,