— Килоперц и Лавалье ожидают вас наверху, — сказал он и ввел путников внутрь просторного ствола. Внутри дерево оказалось совершенно пустым и оклеенным обоями под кирпичную кладку. Винтовая лестница вела сквозь дыру в потолке на верхний этаж. Эльф сделал знак, что им следует подняться по узким ступенькам. Добравшись доверху, путешественники попали в комнату, украшенную точь в точь как нижняя, но ярко освещенную свисавшей со стропил люстрой, изготовленной из тележного колеса. В дальнем конце комнаты сидели на паре пеньков Килоперц с Лавалье, облаченные в богатый муслин.
— Добро пожаловать в Лодыриен, — медленно поднимаясь на ноги молвила Лавалье, и путешественники увидели, что она прекрасна, как юный побег карликового дуба. Голову ее осеняла роскошная копна каштановых волос, и стоило Лавалье встряхнуть ею, как целые горсти роскошных каштанов сыпались на пол, подобно дождю. Фрито вертел в пальцах Кольцо и дивился великой ее красоте. Словно завороженный, он встал, и Лавалье оборотилась к нему и увидела, что он вертит в пальцах Кольцо и дивится великой ее красоте.
— Я вижу, Фрито, — молвила она, — что ты вертишь в пальцах Кольцо и дивишься великой моей красоте? У Фрито перехватило дыхание.
— Пусть тревога покинет твое сердце, — молвила она, торжественно ущипнув его за нос. — Мы не кусаемся. Килоперц поднялся, поочередно обратился с приветствием к каждому из путешественников, пригласил их устраиваться поудобнее на расставленных вдоль стен одноногих табуретках с резиновыми сиденьями и попросил поведать об их приключениях.
Артопед прокашлялся.
— Дела давно минувших дней, — начал он.
— Зовите меня Измаил, — перебил его Гимлер.
— Когда Апрель обильными дождями, — встрял Ловелас.
— Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, — завел свое Бромофил.
После недолгих споров пришлось Фрито рассказать всю историю Кольца и повесть о путешествиях Килько, поведать о Черных Призраках на свином ходу, о Совещании у Орлона, о Дории и о безвременной кончине Гельфанда.
— Уху-ху-ху, — печально промолвил Килоперц, когда Фрито закончил.
Лавалье глубоко вздохнула.
— Труден ваш путь и опасен, — молвила она.
— Да, — подтвердил Килоперц, — тяжкое бремя приняли вы на себя.
— Враг ваш силен и безжалостен, — молвила Лавалье.
— Многого вам надлежит опасаться, — промолвил Килоперц.
— Вы отправляетесь на рассвете, — молвила Лавалье.
Досыта пообедав херувимами и серафимами, усталые путешественники разошлись по комнатам, отведенным им Килоперцем и Лавалье в стоявшем поблизости маленьком дереве, но Фрито, собравшегося войти вовнутрь, Лавалье поманила за собой и вскоре привела в небольшую укромную лощину, посреди которой стояла заляпанная пометом птичья купальня с плавающей в ней кверху лапками четой воробьев.