– Хорошо, пусть будет курва, – согласился пень. – Одно неясно, почему страдать надо непременно на снегоходе.
– Так они и с горя, и с радости всё на снегоходах норовят.
– Точно, Ромашин со своими гостями совсем с цепи сорвался. Раньше люди от радости за встречу выпивали, закусывали, песни пели народные, танцы танцевали под мелодии и ритмы зарубежной эстрады. А сейчас зальют глаза на снегоходы повскакивают и давай по лесу гоняться, только успевай от них уворачиваться. Потом петарды да салюты запускают и только после этого идут песни в караоке орать. До танцев у них дело так и не доходит. Падают под утро обессиленные, а к вечеру опять – снова здорово!
– Может Ромашину урок какой-нибудь наглядный учинить, он ведь со своими гостями всех Гуков нам тут распугает.
– И Гуков, и Затейников.
Словно в подтверждение этих слов пня из лесу послышалось:
– Гук, гук.
– Слышу, слышу, – ответил пень лесу. – И вам не хворать.
– А чего? – Акбар продолжил свою мысль. – С вашими-то возможностями и снегоход перевернуть можно, и петарду запустить заковыристо. Чтоб она за самим Ромашиным по всему лесу гонялась.
Пень хмыкнул, видимо представил упитанного депутата Ромашина, убегающего от петарды.
– Нельзя нам рукоприкладством заниматься. Никак нельзя.
– И зря. Вот они и распоясались. Ни шиша не боятся. НИ ШИ-ША! А Шиша бояться надо.
– Не бояться, а уважать, – возразил пень.
– Один хрен. Я вот на своем участке ям нарыл и еще нарою столько, чтобы ни одна зараза на снегоходе не проехала. Даже Ванька! Да еще не то, что рукоприкладством балуюсь, я самым настоящим зубоприкладством занимаюсь. В исключительных, конечно, случаях. Так ведь уважают. И Гуки с Затейниками к нашему месту от того так и льнут. И хорошо у нас.
– Да ты там уже целую линию Маннергейма устроил.
– Особенности породы использую. Маламуты склонны к ямокопательству. Я это дело страсть, как люблю. Вот и вам надо свои возможности использовать. В смысле, если что не так, хрясь по кумполу! Ваши возможности ведь не чета моим.
– Тебе можно возможности использовать, а мне никого по кумполу бить нельзя. Именно потому, что возможности мои, действительно, безграничны. – Пень завалился на бок рядом с Акбаром и подпер голову рукой. – Отправлю-ка я, пожалуй, Ромашина отсюда подальше. На повышение. В столицу. В город-герой, порт пяти морей Москву.
– Ха! Он это повышение неделю праздновать будет, а то и месяц. С петардами.
– Это, смотря какое повышение. Бывает, что и повышение не в радость. Он тут у нас поближе к кухне, да подальше от начальства, а мы его в самый эпицентр засунем. В Кремль. Пусть повертится.