Зажатый среди других искателей развлечений, Амброз, несмотря на некоторые физические неудобства, ощущал себя освеженным духовно. Для молодого влюбленного нет ничего приятнее, чем рыцарское служение объекту своего обожания. И хотя, как, возможно, сочтут некоторые, стояние в очереди и покупку билетов в кино назвать рыцарским служением можно лишь с некоторой натяжкой, для человека в положении Амброза любое служение есть служение. Он предпочел бы спасти Бобби жизнь, но, поскольку в данный момент это не представлялось возможным, толкаться ради нее в очереди все-таки было хоть чем-то.
А стояние это отнюдь не было таким безопасным, как может показаться на первый взгляд. Амброза Уиффина подстерегала абсолютная черная катастрофа. Он только-только пробился к окошечку и, приобретя билеты, повернулся, чтобы отойти, как она разразилась. Откуда-то из-за его спины появилась рука, последовал миг парализующего ужаса, и вот уже цилиндр, которым он дорожил чуть ли не больше собственной жизни, покатился по фойе, преследуемый дородным мужчиной в мундире чехословацкого контр-адмирала.
Испытывая невыразимые муки, Амброз решил было, что переживает самое страшное мгновение своей жизни. Затем он обнаружил, что по страшности оно было лишь вторым. Венец же всех печалей был достигнут, когда адмирал вернулся, держа в руке нечто пожеванное, чего Амброз сразу даже не узнал.
Адмирал был исполнен сочувствия. В его голосе, когда он заговорил, пряталось простецкое моряцкое сочувствие.
– Вот, пожалуйста, сэр, ваш убор, – сказал он. – Вот ваш прибор. Этот забор, сэр, боюсь, немножко пострадал. На него случайно наступил один джентльмен. А на пробор ведь нельзя наступить, – сказал он назидательно, – чтоб он цел остался. И этот бор уже не тот сор, каким был.
Хотя адмирал говорил непринужденным тоном светского собеседника, в его голосе чувствовалась какая-то целеустремленность. Он походил на контр-адмирала, который чего-то дожидается, и Амброз, будто под гипнозом, извлек из кармана полкроны и вложил ее в адмиральскую ладонь. Затем, водрузив на голову бренные останки, он зарысил через фойе, чтобы скорее воссоединиться с любимой.
В первую минуту ему представилось весьма маловероятным, что она будет способна ответить ему взаимностью, увидев на его голове это нечто. Затем Надежда робко дала о себе знать. В конце-то концов этот тяжкий удар постиг его, когда он жертвовал собой ради нее. Она, конечно, это учтет. К тому же девушки калибра Роберты Уикхем любят своих избранников не только за их шляпы. Складки на брюках тоже чего-то стоят. Как и гетры. И когда Амброз пробился через толпу к тому месту, где оставил свое божество, он уже почти преисполнился оптимизма. Но едва он достиг этого места, как ему в уши ввинтился визгливый голос Старого Вонючки.