– Прошу прощения!
– Где моя дочь?
– Ваша дочь Полина?
– У меня только одна дочь.
– И вы спрашиваете меня, где находится ваша единственная дочь?
– Я знаю, где она находится.
– Тогда зачем спрашиваете?
– Она здесь.
– В таком случае отдайте мою пижаму и попросите ее войти, – сказал я.
Если честно, я никогда не видел, как люди скрежещут зубами, поэтому не решусь с уверенностью утверждать, что произведенное Дж. Уошберном действие следует назвать зубовным скрежетом. Может быть, это был скрежет, а может, и нет. Но я ясно видел, как надулись желваки у него на скулах и челюсть заходила ходуном, будто он жует чуингам. Малоприятное зрелище, но благодаря живительной смеси, в которую я плеснул гораздо больше виски, чем содовой, чтобы поскорей заснуть, я вынес его бестрепетно и равнодушно.
– Она в этом доме! – крикнул он, продолжая скрежетать зубами, если я правильно определяю зубовный скрежет.
– С чего вы взяли?
– Сейчас объясню. Полчаса назад я зашел к ней в каюту, а каюта оказалась пуста.
– Но почему вы, черт возьми, решили, что она пришла ко мне?
– Потому что она безумно в вас влюблена, и я это знаю.
– Ничего подобного. Она относится ко мне как к брату.
– Я должен обыскать ваш дом.
– Валяйте.
Он ринулся наверх, а я снова обратился за помощью к виски. Это был уже второй стакан, пришлось еще раз налить, но я чувствовал, что в сложившихся обстоятельствах имею на это право. Вскорости мой гость, убегавший наверх, аки лев, вернулся смирный, как овечка. Подозреваю, что родитель, который вломился глухой ночью в дом почти незнакомого человека в поисках пропавшей дочери, чувствует себя более или менее идиотом. Я бы, например, чувствовал себя именно так, да и Стоукер, судя по всему, тоже, потому что он стал переминаться с ноги на ногу, и вообще было видно, что он подрастерял кураж и выдохся.
– Мистер Вустер, я должен принести вам свои извинения.
– Помилуйте, пустяки.
– Когда я обнаружил, что Полина исчезла, я был уверен…
– Выкиньте эту историю из головы. С кем не бывает. Мы оба погорячились. Надеюсь, выпьете на дорожку?
Я рассудил, что стоит задержать родителя у себя как можно дольше, пусть Полина спокойно вернется к себе на судно. Но он не поддался искушению. Видно, слишком был встревожен, не до выпивки.
– Ума не приложу, куда она могла деться, – сказал он, и вы не поверите, сколько мягкости и даже человеческой теплоты было в его голосе. Словно Бертрам его старый мудрый друг, к которому он пришел со своими бедами. Старикан был буквально сломлен. Передо мной был просто малый ребенок.
Надо бы его приободрить, успокоить.