Самое отвратительное, что понимание этого давно стало нормой, как для меня, так и для Дейны.
В ее комнате, мимо которой я проходила, царил сотворенный мною хаос. У меня было время, пока ба утихомирит мать, убаюкает, а затем изнуренная и уставшая войдет в гостиную, чтобы выпить холодный бренди. Уборка хоть немного отвлечет меня от происходящего.
Я толкнула дверь, спокойно вошла в комнату и села на пол, рядом с опрокинутым ящиком комода. Дейна негативно относится к попыткам вторгнуться в ее комнату, но разве станет она сердиться, если я приберусь? Мысли продолжали биться в висках, не давая мне сосредоточиться, а между тем я ловко сложила содержимое в ящик, подняла, чтобы вставить в отсек комода. Механически, отрешено. И не сразу сообразила, что что-то отлепилось от нижней стенки и рассыпалось по полу.
— Черт… — поборовшись с ящиком, чтобы уместить его в полагающийся отсек, я глянула вниз.
Бывает, что жизнь преподносит сюрпризы, не все из которых приятные. Мы, чаще всего, любим получать письма, но иной раз эти письма не предвещают ничего хорошего.
Где-то в параллельной вселенной, видимо, была запущена часовая бомба, которой суждено поднять всех на воздух именно сегодня.
Я снова села на пол, касаясь писем раскрытой ладонью, и понимая, что их много. Их очень много… Десять, а то и пятнадцать. И все они адресованы моей матери.
Я стала вскрывать одно за другим.
«Уважаемая доктор Лессон! Мы почли бы честью принять вас в штат института…»
«… Гарверд Лессон! Дублируем письмо так как не получили ответ на предыдущее…»
«… очень бы хотелось видеть вас в коллективе университета…»
«… мы были бы рады, если бы столь замечательный медик возглавил кафедру…» «… помятуя о вашей болезни, мы готовы предложить вам нашу помощь…»
— О боже… — в горле встал комок, а подо мною буквально разверзлась земля.
В тот же миг заскрипела дверь, и на пороге раздались шаги, а затем и негодующее:
— Лимма! Что ты здесь делаешь?!
Как сигнал к действию. Как красная тряпка для разъяренного быка.
Пожалуй, в тот миг не было ничего более мерзкого и раздражающего, чем голос моей бабушки.
Я развернулась всем корпусом, все еще продолжая сидеть, и глянула на нее снизу вверх, как волчонок. Дейна, конечно, увидела письма и, вероятно, выражение моего лица подтвердило то, что эти письма я читала.
— Послушай, Лимма, — произнесла она тихо, страшно бледнея, — это не то, что ты подумала.
— Разве?
— Я забочусь о твоей матери. Семья — это все, что у нее есть.
О, я не хотела слушать. Это было просто предательством!
— Она все это время думала, что от нее все отвернулись. Она корила себя за то, что когда-то предпочла науку, — прорычала я, стискивая в кулаке бумагу, — как ты могла прятать от нее все это?