— Там подводный коридор, ярко освещённый! Я сплаваю!
— Я с тобой! — нахмурилась Ники. — Не смей оставлять меня одну — здесь жутко!
Встав, он притянул её к себе. Взял лицо в ладони.
— Я обещал на тебе жениться, как только мы вернёмся в Вишенрог, помнишь?
— Помню!
— Так я это сделаю, Ники! Кракеном клянусь! Но если ты не научишься доверять мне — ничего не выйдет!
— Я доверяю, — прошептала она, глядя на него огромными глазами, — просто мне страшно!
Ей, и правда, было страшно. Голубоватое свечение, мерно струящееся в воде, наводило жуть и мысли о мертвечине... Это было неразумно — вода дала им возможность напиться и согреться, но там, в глубине, Ники ощущала нечто, столь чуждое, что у неё поднялись дыбом волоски на руках и вдоль позвоночника.
— Канаты из меня вьёшь! — хмыкнул Ясин. — Ни в чём не могу тебе отказать! Ладно, ныряем! Если поймёшь, что воздуха не хватает — плыви назад!
Никорин непочтительно фыркнула и тут же получила от собеседника лёгкий подзатыльник. Капитан продолжал оставаться капитаном для своего юнги, даже в отсутствие корабля.
***
Свадебная процессия вернулась во дворец, едва начало темнеть. Придворные, принцы с принцессами и сам Его Величество, прошедшийся в танце по площади с какой-то габаритной купчихой наравне с простым людом, повысили авторитет короны и так достаточно высокий.
Пир был накрыт в Большой Тронной зале. Гости, оголодавшие на свежем воздухе, рассаживались, оживлённо переговариваясь. Король, подняв бокал, подал знак приступать к еде. Сам к яствам не притронулся, лишь бесконечно пил, улыбаясь и кивая в ответ на тосты. За спинкой трона, на низеньком табурете, устроился Дрюня Великолепный с кувшином в руках, то и дело подливающий в королевский бокал... простую воду. Пить в ближайшие несколько дней королю категорически запретил мэтр Жужин, а когда тот попытался сопротивляться, архимагистр Никорин мягко заметила, что у пациентов, не слушающих своих целителей, случаются проблемы в постели. Маленькие и не очень. Сейчас, сидя за первым из столов, поставленных поперёк зала аккурат у ступеней, ведущих к трону, она изредка поглядывала на Его Величество, иногда лукаво салютуя ему бокалом. Рядом с ней сидел отчаянно смущённый мастер Пип, отирал лысину огромным платком и косился на волшебницу, словно она была огромной жабой, одно прикосновение к которой должно было бы покрыть его бородавками с пяток до макушки.
— Да не дёргайтесь вы так, почтенный дядюшка нашей Бруни! — сказала она, наконец, не выдержав. — Я не кусаюсь и почти не плююсь ядом! Лучше давайте выпьем за здоровье молодых!