Свадебная кавалькада, которая должна была добираться до кораблей пару часов, давая зевакам рассмотреть мельчайшие подробности, оказалась на причале спустя десяток минут. Монетки и пшено, букетики из сушёных цветов и лент, которыми люди собирались закидывать новобрачных, попадали на пустую мостовую.
— Это же технология! Бородатая мама моя, это ж такая технология! — вскричал глава Гильдии механиков, дёргая рычаг торможения, и обернулся: — Ваши Высочества, ну как вам?
— Зашибенски! — пробормотал принц Аркей, выбираясь из экипажа и высаживая супругу. Поклониться он тоже не забыл, несмотря на то, что колени ощутимо дрожали: — Почтенный мастер, позвольте вас поблагодарить за восхитительные ощущения! Этот вечер мы с Бруни не забудем никогда!
— Гы-ы-ы! — счастливо осклабился гном, кланяясь в ответ.
Топот копыт накрыл порт — то скакали на чём попало король, свита и гости, не желающие пропустить момент, когда свадебные ладьи, на славу украшенные Вишенрогскими магами, торжественно отчалят, чтобы унести новобрачных в ладони Океанского Творца, в которых, как известно, Боги в незапамятные времена зародили жизнь.
***
Герцогиня рю Воронн устало скинула подбитый мехом плащ на руки Тито.
— Морсу горячего желаете, госпожа? — заботливо осведомился тот. — Зябко!
— Не нужно, Титушка, — покачала головой Фирона, — сразу лягу спать. И не шуми, матушку разбудишь!
— Как можно! — укорил слуга.
Герцогиня улыбнулась ему и отправилась вверх по лестнице.
Скромных размеров комнатка — не сравнить с апартаментами в доме Атрона! — была отделана в бежево-оливковых тонах и радовала глаз неяркими красками при тщательно подобранных предметах интерьера. Чувствовалось, что мебель и безделушки сюда Яго покупал с любовью, учитывая материнские вкусы.
Скинув ботиночки, Фирона прошла к окну и присела на широкий подоконник. На улице было красиво. Снег не падал — тучи ещё вечером разогнали маги. Фонари светили ярко, ровно, весело. Отдалённый шум свадебной кавалькады доносился и сюда, но общего ощущения тишины и покоя не нарушал. Из-под шапок снега на кустах шиповника, окружающих дом, выглядывали красные ягоды. Герцогиня невольно загляделась на чёрную полосу реки в ледяном одеянии берегов. Дома, в Узаморе, реки промерзали почти до дна, а деревья, покрытые снегом, напоминали снежные холмики. Фирона помнила ощущение бодрящего холода, ставшее родным. Здесь, в Вишенроге, ей никогда не было 'зябко', как думал верный Тито, а в Крее и она, и Атрон поначалу просто умирали от жары. Она даже винила знойный климат в том, что не могла забеременеть. Мечта иметь ребёнка от мужа, была сильна, но, слава Пресветлой, не застила ей отношения с Ягораем. Серьёзного, неразговорчивого мальчишку она полюбила всем сердцем, ощущая каждое его разочарование, каждую боль, как свою.