Принцесса, нахмурив бровки, изучала пустующие со стороны Ласурии стулья, что-то мучительно просчитывая.
— Прошу извинить моего отца, — делая знак садиться, сказал Аркей, — дела государственной важности задерживают его, однако это ни в коем случае не должно нам помешать предаться приятной во всех отношениях беседе!
— Конечно, нет! — воскликнул принц Харли, черноволосый, смуглый и носатый, как его отец и дядя. — Как идут ваши переговоры с гномами, мой друг? От их исхода зависит доход нашей страны, вы же понимаете? — и он заржал породистым скакуном.
Отец недовольно посмотрел на него, хотя в глубине глаз сквозила любовь к сыну.
Бруни, расправляя на коленях салфетку, подумала, что с таким, как этот Харли, на рынок ходить не стоит — проторгуется, раз сразу выкладывает все карты на стол.
— Мы очень беспокоимся о результате переговоров, — мягко улыбаясь, пояснила королева. Очень похожая на дочь, маленькая, темноволосая и темноглазая, она обладала редкостной красотой, от которой Оридана со своими резкими — в отца — чертами лица взяла лишь небольшую часть.
— Понимаю, — улыбнулся в ответ Кай, делая знак слугам разливать напитки и наполнять тарелки. — Крей-Лималль — партнёр, с которым нелегко договариваться!
— Вам это известно лучше других... — скупо заметил Его Величество Йорли, поднимая бокал. — Первый тост — за удачу!
Матушка лишь пригубила из своего бокала — розовое гаракенское, казалось, плескалось в ней по самую макушку, однако благодаря разумице, резкий, но не противный запах которой немного просветлял разум, глупости вроде смеха невпопад или икания наружу не просились.
Подняв взгляд, она заметила, что принц Харли внимательно разглядывает её. Было в нём что-то от молодого охотничьего пса, то ли подёргивания тонких крыльев носа, то ли нервная энергия, буквально плещущая наружу из тёмно-карих, почти чёрных, глаз.
— Я слышал, вы, моя дорогая будущая родственница, простая трактирщица? — с любопытством спросил он. — Неужели это правда?
Гаракенский король поморщился, гаракенская королева, тяжело вздохнув, отвела глаза. Фигли Ориш укоризненно покачал головой. Лишь Оридана смотрела на Матушку с интересом во взгляде, незамутнённым посторонними чувствами. Собственно, её брат смотрел похоже, и Бруни неожиданно поняла, что, несмотря на всю неуместность вопроса, она никак не может счесть его оскорблением. Положив ладонь на плечо напрягшегося Кая, она прямо ответила на взгляды венценосных гостей и произнесла:
— Мне действительно принадлежит трактир в квартале Мастеровых, Ваше Высочество. Это дело, которое завела моя бабка, продолжили мои родители, а затем и я...