– Илья, подбери Михайле что-нибудь из добычи. Это он, наверно, того бугая пинал, забыл сгоряча, что каблуком бить надо… бывает, главное, что сам уцелел.
– Сделаем. Ну-ка, снимай сапог, мерку сниму, – Илья приложил веточку к Мишкиной ноге и обломил ее по размеру. – Сейчас в темноте копаться не стану, а утром подберу что-нибудь. Ты где ночуешь-то?
Мишка выпустил воздух – охота ругаться куда-то пропала – и неопределенно ответил:
– Да мне в дозор идти. Если за ночь десяток куда-нибудь опять не ушлют, буду там, где меня Роська нашел.
– Ни в какой дозор ты не пойдешь, – Дмитрий говорил все тем же спокойным голосом, в котором едва-едва угадывалась начальственная снисходительность. – На эту ночь у всей Младшей стражи одно задание – детишек к болоту повезем. Если детей за болото выведем, то родители малость подуспокоятся, не бросать же малышню.
– А чего ночью-то? – недоуменно спросил Артемий.
– Потому что малышня побоится в ночной лес убегать, – Дмитрий дал пояснение так, словно уже не один раз занимался подобным делом. – Да и те, кто из острога сбежать успел, не догадаются ночью у дороги стеречь.
– Что, так много народу сбежало? – удивился Роська.
– Корней сказал, что примерно пятая часть жителей, из них половина рыбаки, – ответил Дмитрий. – А там же одни мужи и парни молодые, да еще при каком-никаком оружии. Багры, остроги, топоры, ножи, может быть, и луки найдутся.
– А что, много детей? – поинтересовался Матвей, ковыряясь веточкой в костре.
– Десятков пять-шесть наберется, а что?
– Кого-то убить придется, – ответил Матвей, не прерывая своего занятия.
– Детей?!! Ты что, сдурел? – перебивая друг друга, возопили Артемий и Роська.
– Да, детей, – подтвердил Матвей, все так же глядя в костер. – Для того нас и посылают.
– А ну-ка! – Дмитрий вырвал веточку из руки Матвея. – Говори, что знаешь!
– Ничего не знаю, но догадываюсь, – Матвей не обратил ни малейшего внимания на то, что у него отобрали веточку, и не изменил позы. – Тетка Настена говорила, что нас взрослые ратники опасаются и от того злятся, потому что невместно сопляков опасаться. Я думаю, что Корней тебя прилюдно облаял для того, чтоб показать: Младшая стража в полной его власти, что захочет, то и сотворит. А мы теперь должны показать, что крови не боимся, даже и детской, тогда ратники не нас опасаться станут, а Корнея бояться… – Матвей запнулся, потом продолжил уже совсем иным тоном, почти шепотом, – кровь… кровь жертвенная всем нужна, чистая, детская…
На всех сидящих у костра от этих слов повеяло такой жутью… Даже Мишку пробрало, хотя он прекрасно понимал, что это всего лишь матвеевский «пунктик», от которого тому не избавиться, наверно, до конца жизни. Он уже открыл рот, чтобы произнести что-нибудь, подходящее к случаю, но его опередил Демьян, произнесший в своей мрачной манере: