– Бояричу Михаилу Фролычу было угодно поставить тебя на десяток, и он тебя поставил. А сейчас бояричу угодно, чтобы ты помог ему разуться! Ну! Нам долго ждать?!
«Свита играет короля! Да не играют они! Для них это жизнь!»
Варлам, скрывая злые слезы, низко наклонил голову и ухватился обеими руками за Мишкин сапог. С левой ноги обувь слезла легко, а с правой не получилось – мешала веревка, которой была подвязана подметка. Варлам попытался развязать ее, но узел затянулся туго.
– Зубами! – напористо приказал Демьян.
Варлам немного поколебался, покосился на покачивающийся в руке Мишкиного брата кистень и… опустившись на колени, склонился к сапогу.
«Все, сломали парня. Теперь либо в совершенное дерьмо превратится, либо… в любом случае, поворачиваться к нему спиной не стоит, особенно в бою».
Мишка поднялся с колоды, притопнул новыми сапогами и распорядился не допускающим возражений тоном:
– Дмитрий, перед завтраком построй Младшую стражу. Пешими.
Митька и тут оказался на высоте – никаких «слушаюсь» и прочих строевых экзерсисов, лишь коротко склонил голову и спокойно, словно не в первый раз, ответил:
– Будет исполнено, боярич! – потом глянул на потерянно стоящего рядом Варлама и уже совсем иным тоном рявкнул. – Слышал приказ? Передать другим урядникам: построиться по десяткам, пешими, справа от ворот, вдоль тына. Исполнять!
– Слушаюсь… господин старшина.
– Воеводе Погорынскому боярину Корнею Агеичу угодно было назначить старшиной Младшей стражи отрока Дмитрия! Все приказы старшины Дмитрия велю исполнять так же, как прежде исполнялись мои приказы! Воля боярина Корнея Агеича и моя будут передаваться вам через старшину Дмитрия, если нам самим не угодно будет свою волю вам высказать!
Отроки привычно держали строй, глядя на столь же привычную для них картину: Михайла что-то вещает перед строем, а рядом молча стоит Дмитрий. Все было, как всегда, разве что построение происходило не на крепостном дворе, а перед тыном, окружающим хутор, да в сторонке топталось несколько молодых обозников, которым Илья, с видом знатока, что-то негромко объяснял.
– Как-либо обсуждать решение воеводы, – продолжал Мишка, – запрещаю, ибо невместно отрокам осуждать или одобрять воеводские повеления. Урядникам велю пустопорожнюю болтовню пресекать, а особо языкастых наказывать, дабы другим впредь неповадно было!
Мишка сделал небольшую паузу и оглядел строй. Ни звука, ни движения, никакого особенного выражения на лицах – кое-чему ребята все-таки уже обучились. Боярич обернулся к группке обозников, от которой донеслись смешки, и повысил голос: