Мишка соскочил на землю, не глядя, взмахом руки подозвал на помощь кого-то из отроков, помог раненому сесть и сунул ему в рот горлышко баклажки с водой. Дождавшись, когда тот напьется, снова спросил:
– Христианин? Тебя куда ранило?
– По гоове… и яых…
– Язык прикусил?
Раненый кивнул и начал заваливаться на бок, видать, попало ему крепко. Мишка поднял голову и нашел глазами Егора.
– Дядька Егор! Тут еще христиане могут быть. Отпустить бы, они и так в утеснении от язычников.
Егор спорить не стал, лишь пожал плечами и указал все еще ожидающему Феоктисту на следующего раненого.
– Возьми кого-нибудь в помощь, – приказал Мишка спешившемуся рядом Иоанну, – оттащите этого в сторонку, а я еще христиан поищу.
Подъехав к загону, Мишка оглядел сидящих на земле пленных и выкрикнул:
– Христиане есть?!
Несколько лиц повернулось к нему, но большинство пленных остались неподвижными, не отозвался никто. Мишка обнажил голову, осенил себя крестным знамением и повторил вопрос, изменив формулировку:
– Я – боярич Михаил! Именем Господа Бога нашего вопрошаю: православные, отзовитесь!
Двое пленных, сидевших рядышком, переглянулись, потом поднялись на ноги.
– Мы православные!
«Заставить прочесть «Отче наш» или «Верую»? Некогда проверять, там раненых добивают».
– Пойдете со мной, надо среди раненых братьев во Христе поискать!
– Нету там! – отозвался один из пленных. – Был один, да убили, а больше нету.
– Господь милостив, жив он, – возразил Мишка – только ранен. Пошли, поможете ему.
Раненый, которого отроки оттащили в сторону от остальных, был в сознании, но плох.
– Эх, котомки-то за оврагом остались! – посетовал один из пленных. – У меня там травы лечебные – жена в дорогу дала.
– Янька, оставляю братьев во Христе на тебя! – распорядился Мишка. – Найди, чем перевязать, пристрой в каком-нибудь доме, и пусть сидят, пока мы не уйдем. Раненого теребить нельзя, с его раной надо несколько дней в покое полежать.
– Отпускаешь, значит, боярич? Спаси тя Христос.
– Конечно, отпускаю, а как же иначе? Скажи-ка… прости, имени твоего, брат, не ведаю…
– Ферапонтом крещен. Это, – Ферапонт указал на своего товарища, – Борис, а это Софрон. Боярич… такое дело… зять у меня там. – Ферапонт качнул головой в сторону загона с пленными. – Нельзя ли и его… у дочки детишек четверо…
– Что ж ты дочку за нехристя отдал?
– Грех, конечно, – Ферапонт вздохнул, – но все ж лучше, чем за горку уведут…
– Это верно… Янька, скажешь, чтобы отпустили.
– Слушаюсь, боярич!
– Спаси тя Христос, брат Михаил!
– Не за что… скажи-ка лучше: там, за оврагом, воинская сила есть еще?